Характерная особенность спартанского духа ярко проявилась в том, что к ним не было обращено подобных речей ни Агисом, ни другими командирами. «Они знали (пишет историк [120]), что долгая подготовка к войне – лучшая гарантия, чем красивые слова в последний момент». Как среди профессиональных воинов, храбрость подразумевалась сама собой, без особых призывов; но среди них слышались взаимные указания, чтобы добиться идеального боевого порядка, который, вероятно, поначалу не был таковым из-за поспешного построения. Кроме того, в рядах распевали военные песни, возможно, Тиртея. Наконец, был дан сигнал к атаке: многочисленные флейтисты – наследственная каста в Спарте – заиграли, и войско двинулось медленно, размеренно и в ногу с музыкой, без разрывов и колебаний в строю. Резким контрастом этому выверенному шагу выглядели действия противника: не имея флейтистов или других музыкальных инструментов, [121] они бросились в атаку стремительно и даже яростно, еще воодушевленные только что произнесенными речами.
Общей тенденцией всех греческих армий при столкновении было движение не строго прямо, а несколько [стр. 84] вправо. Крайние правые фланги обеих армий задавали такой наклон, стремясь прикрыть незащищенную сторону, и по той же причине каждый воин в строю держался ближе к щиту соседа справа. Отсюда видно, что при равной численности правый фланг был не только почетным местом, но и более безопасным. Так вышло и на этот раз, даже спартанская дисциплина не избавилась от этой проблемы. Хотя спартанский фронт из-за превосходства в численности был шире вражеского, их правые ряды все же посчитали нужным еще больше сместиться вправо, значительно охватив афинян на противоположном левом фланге. В то же время мантинейцы, стоявшие на правом фланге, из-за той же склонности выдвигать левое плечо вперед, охватили – хотя и не так сильно – скиритов и брасидовцев на спартанском левом фланге.
Царь Агис, находившийся в центре с лохами, ясно видел, что при сближении армий его левый фланг неизбежно окажется под ударом сбоку, а возможно, и с тыла. Поэтому он счел необходимым изменить построение даже в этот критический момент, рассчитывая на безупречную дисциплину, выучку и медленное движение своих воинов.
Естественным способом предотвратить надвигающуюся угрозу было бы перебросить отряд с крайнего правого фланга, где он был не слишком нужен, на крайний левый – против наступающих мантинейцев. Однако древняя привилегия скиритов, которые всегда сражались отдельно на крайнем левом фланге, запрещала такой приказ. [122] Поэтому Агид дал сигнал брасидейцам и скиритам совершить фланговый манёвр влево, чтобы выровнять фронт с мантинейцами; а чтобы заполнить образовавшийся в линии разрыв, он приказал двум полемархам – Аристоклу и Гиппоноиду, чьи лохи находились на крайнем правом фланге, – отступить назад и занять позицию справа от брасидейцев, тем самым восстановив линию. Однако эти два полемарха, занимавшие самое безопасное и выгодное место в строю, предпочли остаться на нём, ослушавшись его прямого приказа. В итоге Агид, увидев, что они не двигаются, был вынужден отправить второй приказ, отменяющий фланговый манёвр скиритов и предписывающий им вернуться в центр, на прежнюю позицию. Но выполнить этот второй приказ до столкновения армий уже не успели: скириты и брасидейцы были атакованы в беспорядке и отрезаны от своего центра. Мантинейцы, застав их в таком состоянии, разбили и отбросили их назад, в то время как «избранная тысяча» аргосцев, ворвавшись в разрыв между брасидейцами и лакедемонским центром, ударила им во фланг и довершила их поражение. Они были обращены в бегство и преследовались вплоть до обоза лакедемонян в тылу; некоторые из старших воинов, охранявших обоз, были убиты, а весь левый фланг лакедемонян полностью рассеян.