– Тут ребенок! – и показываю на Пит-Пита. – Не надо ему этого видеть!
А Пит-Пит рядом со мной кричит:
– Надо! Надо! Ну лети уже! А то темно станет!
Сейчас декабрь и темнеет действительно рано. Если он спрыгнет, это тоже будет на моей совести. Ирена, психолог из поликлиники, снова посмотрит на меня взглядом, в котором будет читаться “После тебя я иду домой”, и скажет: “Ты не виноват. Ты должен это усвоить”. А я кивну, потому что буду знать: через две минуты наша сессия закончится и ей надо будет забирать дочку из яслей. Но ее слова ничего не изменят, потому что и этого полуглухого мужика мне придется таскать на собственной спине, вместе с Лиат и со стеклянным глазом Ноама. Я должен его спасти.
– Подожди меня там, – ору я изо всех сил. – Минуту, я поднимусь к тебе, и поговорим.
– Я не могу без нее, – кричит он мне сверху, – не могу! – а я кричу в ответ:
– Секунду! – и говорю Пит-Питу: – Пойдем, малыш, пойдем, поднимемся на крышу, – а Пит-Пит так мило делает “нет” головой, как он делает всегда, когда собирается напиться моей крови, и говорит:
– Если он полетит, мы лучше увидим отсюда.
– Он не полетит, – отвечаю ему я. – Нет, не сегодня. Давай поднимемся, всего на минутку. Папа должен кое-что сказать этому человеку.
– Ну и кричи отсюда, – упирается Пит-Пит.
Его запястье выскальзывает из моей руки, и он укладывается на тротуар, как любит укладываться перед нами с Симоной в торговом центре.
– Соревнование по бегу на крышу! – говорю ему я. – Если Пит-Пит и папа добегают за один раз не останавливаясь, они оба получают в награду мороженое.
– Сейчас мороженое! – ноет Пит-Пит и перекатывается по тротуару. – Сейчас!
У меня нет времени на эти глупости. Я подхватываю его на руки, он извивается и вопит, но я не обращаю внимания и бегу к зданию.
– Что с мальчиком? – кричит человек сверху.
Я не отвечаю. Я врываюсь в подъезд. Может быть, теперь его задержит любопытство. Может быть, благодаря этому он не спрыгнет и подождет меня.
Пит-Пит тяжелый, а ступенек много, трудно подниматься, когда держишь на руках ребенка пяти с половиной лет, – особенно ребенка, который не заинтересован в подъеме по лестнице. К третьему пролету мне уже нечем дышать. Толстая рыжая женщина приоткрывает дверь на щелочку и спрашивает, кого я ищу. Видимо, она услышала вопли Пит-Пита. Мне плевать на ее вопрос, я продолжаю взбираться по ступенькам. Даже если бы я хотел ей ответить, у меня в легких недостаточно воздуха.