– Приехали, парень. Венеция твоя.
Олег кивнул, расплатился и выбрался из машины, таща за собой рюкзак. Дом бабушки стоял на краю деревни – старый, но крепкий, с облупившейся краской и цветами в палисаднике. На крыльце уже суетилась бабушка Таня, седая, сгорбленная, но с той же искрой в глазах, что Олег помнил с детства.
– Олежка! – Она раскинула руки, и Олег, не удержавшись, обнял её, чувствуя, как хрупко стало её тело. – Приехал, родной! А я уж думала, не доберёшься.
– Да как я пропущу твой юбилей, ба? – Олег улыбнулся, но заметил, как бабушка чуть покачнулась, опираясь на перила. Восемьдесят лет – не шутка.
В доме уже гудела толпа. На кухне Маша, в цветастом фартуке, резала салаты, бросая команды, будто генерал на плацу. Оля, в обтягивающих джинсах и с телефоном в руке, лениво листала ленту, изредка хихикая над каким-то видео. Надя, сидя у окна, перебирала фасоль и ворчала, что молодёжь нынче лентяи. Лаврентий, уже поддатый, вещал что-то про свои молодые годы, размахивая руками.
– Олег, племяш! – Лаврентий хлопнул его по плечу так, что тот чуть не упал. – Садись, выпей за здоровье сеструхи!
– Да я только приехал, дядь Лавр, – засмеялся Олег, но бокал с компотом всё же взял.
Бабушка, усевшись во главе стола, сияла. Олег заметил, как она то и дело поглядывает на дверь, будто ждёт кого-то.
– Ба, а где Никита? – спросил он, вспомнив про младшего дядю.
– А, Никитка? – Бабушка махнула рукой. – В своей комнате, играет. Молодец мальчик, не мешает.
Олег кивнул, но что-то в её тоне кольнуло. Он решил, что потом заглянет к пацану. Восьмидесятилетняя бабушка и её десятилетний сын – это само по себе звучало как сюжет для трешового шоу.
Праздник набирал обороты. Маша таскала блюда, Оля фоткала еду для социальных сетей, Лаврентий орал тосты, а Надя подливала всем чай. Олег, сидя между ними, чувствовал себя дома, но где-то на краю сознания маячила мысль: что-то тут не так. Может, дело в бабушкиной улыбке, которая иногда становилась слишком пустой? Или в том, что Никита так и не появился?
Праздник гудел, как старый улей. На столе громоздились миски с салатами, жареная картошка дымилась, а домашняя наливка в графине подозрительно быстро убывала. Олег пытался влиться в разговор, но мысли всё время возвращались к Никите. Где этот пацан? Неужели весь день торчит в комнате?