Канониха, была не робкого десятка, закрыв грудью баб, пошла вперед, чтобы дать достойный отпор наглой незнакомке.
– Ты, кто такая, чтоб нас тут допытывать?! – спросила она, подбоченясь.
– Я, может, быть, тут квартирую! – сказала Максимовна, видя, что её никто не признает.
– А где наша Максимовна?! Где наша боевая подруга Балалайкина?! – спросила Канониха, еще сильнее напирая на квартирантку.
– Максимовна ваша, два дня назад, укатила в район. Навсегда от вас уехала. Нашла там какого- то деда и поехала, за него выходить замуж. Меня тут на свое хозяйство кинула, чтобы такой, огузок с топором, её хату не раскрал, – показала Максимовна на Прохора, который сидел на земле, открыв рот от удивления.
– Ведь брешешь же собака! – сказала Канониха, топая босыми ногами.
Танька Канониха была из той породы русских баб, про которых еще Некрасов слагал легенды. В целях экономии, она всю жизнь ходила босиком. Обувь Канониха надевала лишь на великие праздники, и тогда, когда снег ложился на землю. Снимала, когда апрельское солнце своим теплом разгоняло зимние осадки, перетапливая их в воду. От того, в её сундуках всегда была новая обувь. Здоровье у неё было такое, что в свои восемьдесят лет, она ни разу ни чем не болела, и даже не знала, какие лекарства пьют от простуды.
– Бабы дорогие! Я вам, точно говорю, Максимовна нашла деда и уехала к нему в город. Там будет век доживать. Может, еще вернется за приданым, а может, и нет, – сказала девка, стараясь снять напряжение.
Старухи, постояв еще пару минут, не спеша, стали расходится по домам. Неудавшиеся «похороны», и поминки с блинами, и клюквенным киселем, были отложены на неопределенное время.
Бригада копателей могил удалилась не солоно хлебавши, так и не упокоив еще не усопшее тело.
Старухи посчитали, что Балалайкина их предала. Не просто предала, а разрушила веру в нерушимую бабскую солидарность, и сбежала от тех, кто уже видел её «в гробу в белых тапочках».
Самая близкая подруга Танька Канониха, была удручена. Как самая близкая подруга, она с молодости знала о любовных пристрастиях Балалайкиной, и почти не удивилась такой новости. Но сейчас – в её возрасте – это был явный перебор.
Девка, квартирующая в хате Максимовны, подозрений вызывать не могла. Мало ли Балалайкина брала квартирантов и раньше из числа студентов, которые приезжали покорять сельхозугодия местного колхоза.