Я была просто оглушена. Забыв моментально про войну и другие неприятности, мы с Ювалем принялись выяснять, сколько вообще у нас родственников и кто где проживает. Но поскольку знали мы очень мало, то эта затея нам быстро наскучила. Я всего-то насчитала девять душ, включая Юваля и родителей, а мой младший братец взял да и уснул при подсчёте. Какое нахальство!
ХХХ
Я не запомнила, когда нас перестали бомбить. Случилось это, кажется, ещё перед Москвой. Стояли последние дни бабьего лета, яркие и тёплые, в высоком небе проплывали белые плотные облака, а лёгкий ласковый ветер, проносившийся по равнине, наполнял наш вагон пряными запахами с увядающих лугов, мимо которых мы, очарованные этой мирной красотой, проезжали теперь без всякого страха.
На фоне этой божественной чистоты стало понятно, что мы насквозь пропитаны разнообразной вонью. Теплушки пропахли человеческой нечистотой, мёртвой хваткой вцепившейся во всех, но до поры до времени никого не беспокоившей; сейчас же, когда люди перестали прислушиваться к звукам извне, к этим ужасным звукам, нёсшим смерть и ужас, вдруг во весь рост предстала перед ними другая напасть, до этого прятавшаяся в потаённых углах и ждавшая своего часа упорно, с подлым злорадством.
Все в вагоне стали чесаться, а кое-кто просто ополоумел и бегал из угла в угол, яростно хлопая себя по ляжкам и прочим местам и поминая на ходу нечистого и всех прочих врагов людского рода.
Мама обеспокоенно оглядела меня и братца, качая головой и говоря про каких-то гнид. Что это ещё такое? Меня ужасно заинтересовали эти гниды, тем более что и все взрослые про них нехорошо говорили в перерывах между яростными расчёсываниями. Я с любопытством на всё это смотрела, а Юваль от испуга стал тихо подвывать. У брата глаза сделались круглыми и огромными, прямо как у нашего Васьки, когда он что-нибудь планировал стащить, а у него это не получалось, и вместо вкусной добычи он награждался веником по спине.
Наш свихнувшийся поезд приехал в Саранск и там застрял на двое суток. Старший сказал всем, чтобы взяли свои кошёлки и вышли на станцию, а если кто останется, то до самой Сибири не увидит бани. Сколько много новых, неведомых и загадочных слов! Они, как я поняла по маминой реакции, не несли никакой угрозы, а даже наоборот, означали крайне полезные вещи. Мама, услышав про баню, заулыбалась и, взяв меня и Юваля за руки, с охотой пошла за нашим вездесущим стариком-командиром. Вслед за ней и другие женщины повыскакивали из душного вагона.