Историк Мартелли связал оба этих взгляда, усмотрев в качестве великого достижения Монтекукколи примирение на логико-формальном уровне аристотелевского силлогизма с галилеевском экспериментализмом, «подвергая все личному контролю (отсеву) и объединяя эти когнитивные структуры в инструмент, с помощью которого можно исследовать дорогие ему темы правовой, социальной или экономической и военной реальности»[257]. Роль математики, геометрии и даже физики в представлении Раймондо заключалась в предоставлении ряда точных указаний, почти настоящих законов, по динамике боя. Как полагал Мартелли, Раймондо, несмотря на свое стремление превратить полемологию в точную науку, отдавал себе отчет, что из-за влияния такой «переменной», как человеческий фактор, эта задача вряд ли может быть когда-либо решена[258]. Неоднозначность методологических предпочтений Монтекукколи проявилась и в вопросе о верификации научного знания, полученного сведенной к афоризмам наукой о войне. Согласно Раймондо, это знание подтверждается «примерами, практикой и теоретическими (speculative) рассуждениями, авторитетом великих людей и историей»[259].
Примеры рекомендуется брать из недавних войн, поскольку чем они «свежее и ближе» по времени, тем «больше учат, проводя больше аналогий и больше соответствуют времени, месту и современной материи»[260]. В «Афоризмах» примеры взяты в основном из войн XVII в., в ущерб античной и средневековой истории. Практику и теорию Монтекукколи рассматривал в одной связке: если первая «рассуждает и судит о том, что следует делать здесь и в настоящем на основе самых исключительных случаев», то вторая делает то же самое на основе общих правил[261]. При этом «обычно существует разница между тем, что предполагает теория, и тем, что предполагает практика»[262]. Практика без теории больше[263] подвержена ошибкам, теория без практики «доходит до познания всеобщего и причин»; однако обеим «не хватает друг друга, и, просто соединив их вместе, можно достичь совершенства»[264]. В «Войне против турка в Венгрии» в качестве теории выступают афоризмы, а в качестве практики – кампании Раймондо в 1661–1664 гг. Что касается «авторитета великих людей», из него «черпается много знаний, а их свидетельство само по себе является доводом, хотя и внешним, но очень сильным».