которым не страшна внешняя сила, гибель также проистекает изнутри, из внутренних беспорядков. Кроме того, причина гибели – в «роскоши», т.е. в имущественном неравенстве, появлении в обществе прослойки нищих и должников. «Ближайшие» причины Монтекукколи видел в существовании «партий», в смуте и в тирании. Партии – это «объединение нескольких или многих лиц между собой, которые имеют разногласия с другими»[337]. Честолюбие толкает их к возвышению, из чего проистекают раздоры и война. Эти честолюбцы становятся вождями «толпы» и заражают ее «безумием». Раймондо с явным осуждением выделял такое «подстрекательство», т.е. «явное движение толпы против государя или магистрата»[338]. Но угроза государству может идти и сверху – со стороны тирана: «тирания – это насильственное правление одного человека вне обычаев и законов, и оно насильственно, потому что [тиран]… боится всех, заставляет всех бояться себя, и, без закона и справедливости, защищает плохих, ненавидит хороших, боится… ученых, писателей, живет в постоянном страхе»[339]. Впрочем, власть тирана недолговечна, ибо он изгоняется или погибает. В трактате «О войне» Монтекукколи счел нужным подробно расписать технологию заговора против государя-тирана, что являлось справедливым делом: где и как лучше его убить, как дать яд и т.д. А главным средством против возникновения гражданской войны является предотвращение войны внешней. Внешнюю войну Раймондо рассматривал как «применение силы и оружия против государя или против чужого народа»[340]. Причинами такой войны чаще всего служат «честолюбие и алчность, злоба и ненависть». В частности, «глубокая жадность к империи и богатству и жажда господства обычно становятся мотивами войны государей, которые измеряют величие [своей] славы величием империи…»[341]. По мнению Монтекукколи, «способ ведения войны одинаков как в гражданской, так и во внешней войне…»[342]. В рассуждениях Раймондо о справедливых и несправедливых войнах сказалось влияние идей Юста Липсия. Справедливость войны определяется двумя категориями – справедливой причиной и справедливую целью. Справедливую причину Монтекукколи усматривал не только в защите от агрессии противника, но и в собственном нападении на него: «Защищаться от силы силой – это не только правильно, но и необходимо; разум предписывает это ученым людям, необходимость – варварам, обычай – людям, а сама природа – существам…»[343]. Выступление против тирании, нападение на «тех, кому дана лицензия на беззаконие», в качестве мести и для возврата отобранного, с целью «сдержать плохих и поддержать хороших»[344], ради «подавления зла» также рассматривается как справедливая причина. Как можно видеть, в данном вопросе используются довольно размытые категории. Война необходима, если нет другого способа уладить спор и нет другой надежды, кроме как на оружие: «есть два способа решать спор – словами и силой, и поскольку то, что подобает людям, подобает и зверям, нужно прибегать к последнему, если первое не помогает»[345]. Справедливая цель, по мнению Раймондо, «не ищет мести[346], славы или империи, а только спокойствия и защиты; и поэтому война должна вестись так, чтобы не казалось, что вы стремитесь к чему-то другому, кроме мира»[347]. Таким образом, Монтекукколи в некоторых случаях рекомендовал нанести превентивный удар, однако любое нападение обязательно нуждается в обосновании. И хотя «никогда не бывает недостатка в предлогах», допускается ситуация, когда невозможно найти обоснованный предлог, и в этом случае вместо войны непосредственно против определенного врага Раймондо рекомендовал нападать на его союзников (агрессия в отношении которых почему-то уже не нуждалась в обосновании). Разбросанный характер наследственных земель австрийских Габсбургов привел Монтекукколи к признанию необходимости завоевать те иностранные владения, что разделяют собственные территории, ввиду угрозы того, что ее может занять противник. Оправданным являлось и нападение на соседнюю страну, которая угрожала стать настолько могущественной, чтобы совершить нападение первой. В данном случае предлагалось пользоваться благоприятными моментами для нападения на вражеское государство: в момент смерти его государя; когда оно воюет с соседями, чтобы самим вмешаться в качестве судьи; при внутренних смутах, как это использовал Густав II Адольф при вторжении в Германию. Война должна вестись и во имя репутации среди других держав, чтобы отбить охоту у них напасть самим, «потому что никто не посмеет оскорбить человека, про которого известно, что тот готов к отмщению»[348]. Ведение внешних войн должно не только поддерживать репутацию среди соседей, но также изгонять роскошь, т.е. сглаживать имущественное неравенство – одну из «ближайших» причин внутренних смут. Против роскоши предлагалось бороться порицанием.