– Спасибо, – прошептала она, и в этот момент поняла, что впервые за долгое время чувствует себя… Дома?..
Не в конкретном месте, а в этом состоянии, когда мир вокруг больше не давит, а обнимает.
Где-то вдали хихикнула чайка, ветер шевельнул листья и Анна улыбнулась. Женщина достала из складок одежды пачку сигарет без фильтра. Смятых, будто они пролежали в кармане не один год.
– Куришь?
– Нет, – ответила Анна, но почему-то взяла одну.
Дым оказался едким, будто в нём смешалась сажа и перец чили. Он щипал глаза и оставлял на языке привкус железа. В этом смоге струилась горькая правда. Не та, что в лёгких ментоловых сигаретах из шанхайских баров, а грубая, не приукрашенная, как сама эта женщина.
– Что ты здесь ищешь? – поинтересовалась женщина, глядя прямо перед собой.
– Я путешествую.
– Все путешествуют. Но не все остаются собой в новом месте.
Она затянулась, выпустила дым колечком, и он медленно растворялся в воздухе.
– Время тут течёт медленно, – задумчиво прошептала Анна, – словно рижский бальзам.
Однажды, в каком-то журнале, она вычитала эту аллегорию и впервые смогла применить ее.
– Да, ты права, а ещё оно переплетается с тишиной. Такой липкой и теплой, понимаешь? Знаешь почему?
Анна отрицательно покачала головой.
– Потому что здесь никто не торопится жить и не спешит умирать, – вымолвила женщина, медленно помешивая каштаны черной, обугленной лопаткой.
Смахнув пепел на землю, она взглянула на Анну, будто ожидала, что то ей ответит.
Девушка нахмурилась.
– А разве тишина – это тоже про жизнь? Как и время?
Старуха прищурилась, будто всматривалась не в Анну, а в нечто внутри неё. В порхающее сердце, а, быть может, незримую душу.
– Шум – это когда люди бегут. От себя. От мыслей. От завтра, что всё равно настигнет их. Здесь же никто не убегает. Поэтому так тихо.
Ветер донес запах жженой листвы, и Анна невольно вдохнула глубже, как будто пыталась втянуть в себя не только воздух, но и смысл этих слов.
– Значит, если я слышу тишину, я уже не бегу?
Незнакомка рассмеялась. Коротко, хрипло.
– Ты слышишь её, потому что замедлилась. Но остановилась ли?
Анна посмотрела на свои руки, на чуть дрогнувшие пальцы, на следы от ногтей, впившихся в ладони в последний раз, когда начальник орал на неё из-за опоздания на три с половиной минуты.
– А как понять, что остановился?