– Хотите попробовать самую сладкую дыню в городе, господин? – произнес он на языке, который показался Стефано арабским. Торговец продолжал улыбаться и с гордостью расхваливать свой товар. – Вы ни у кого не найдете таких дынь, даже в Верхнем городе. Мне их специально привозят из Египта. Берите, не пожалеете, а то к вечеру все скупят для царского двора. – Его просто распирало от гордости: – У меня берут дыни самые почтенные семьи города, и никто не жаловался на вкус и сладость, а для вас я могу сделать скидку, – прошептал торговец и доверительно подмигнул. Стефано почувствовал, что пауза затягивается, но никак не решался произнести первые слова. Наконец, он собрался с духом и робко спросил:
– Скажите, пожалуйста, здесь снимают кино?
На самом деле он думал, что говорит по-английски, надеясь на то, что актер-торговец поймет его. Но он тут же с ужасом обнаружил, что его слова прозвучали на том же языке, на котором говорил торговец дынями.
– Боже, я не только понимаю, но и говорю по-арабски, – прошептал он еле слышно.
Торговец дынями не смутился и стал улыбаться еще шире.
– Вы, наверное, ученый господин? Говорите неизвестные мне слова, а на переносице у вас стекла, хотя я и не знаю их назначение.
Стефано механически поправил очки и решил подойти к разговору с другой стороны:
– Скажите, мой друг, вы действительно здесь торгуете, или это просто реквизиты и есть другие люди, например из администрации?
Стефано понимал, что несет полную чушь, но все же цеплялся за последнюю надежду.
Улыбка торговца стала постепенно спадать, а в его взгляде появилось недоумение.
– Добрый человек, я торгую здесь всю свою жизнь. Здесь торговали еще мой отец, благочестивый Йонатан, и мой дед. Мне непонятны твои ученые речи.
Стефано показалось, что земля уходит из-под ног, и он начал постепенно догадываться, что здесь нет никаких камер, декораций и костюмеров. Это реальный мир, куда он попал волею Морфея, или черт еще знает каким образом.
– Пожалуйста, скажите мне, где я нахожусь? – Голос Стефано прозвучал как-то глухо и невыразительно.
Взгляд торговца изменился. Если до этого он смотрел на Стефано откровенно удивлено, то сейчас его лицо выражало сострадание.
– Так ты, милый человек, блаженный. Их сейчас много в Иерусалиме. Возьми эту дыню, подкрепись. Или вот голубкá, скоро праздник Пасхи…