– Ну, Савельев, с добрым утром, – Матвей кашлянул, пытаясь скрыть дрожь в голосе. – Хотя какое тут доброе… Глянь на этого бедолагу, у меня от него мурашки по всему телу побежали.
– Что с ним? – Андрей присел на корточки, откинув простыню. Голос его был хриплым, как после долгой ночи без сна, и он мысленно выругал себя за это – нельзя показывать слабость, не здесь.
Мужчина, лет тридцати, лежал, скрючившись, с застывшим лицом – глаза раскрыты, рот открыт. Кожа была бледной, почти серой, с тонкими синими прожилками. Азмирович выпрямился, снимая нитриловые перчатки с тихим чпоком.
– Ран нет, крови тоже, – голос его был ровный, почти без эмоций. – Смерть около трёх ночи. Кожа высохла, будто из него вытянули всё до капли.
– Вытянули? – Андрей нахмурился, вглядываясь в серую поверхность. – Ты серьёзно?
– А ты сам посмотри, – Азмирович пожал плечами, ткнув пальцем в тело. – Ни кровоизлияний, ни следов. И знаешь, я читал про такое… в старых книгах, где тьма забирает всё, что может.
– Вампир? Да тут сам Дракула бы обосрался, – Матвей фыркнул, но тут же осёкся под взглядом Андрея. – Ладно, молчу. Хотя жутко, согласен?
Андрей кивнул на запястье жертвы.
– А это что?
На бледной коже темнел символ – круг с семью пересекающимися линиями, выжженный, но без ожогов. Андрей провёл пальцем над ним, не касаясь.
– Печать какая-то, – сказал он тихо. – Сфотографируйте, пусть разберутся.
– Уже, – Матвей кивнул на фотографа. – Но скажу тебе, Андрей, это не просто псих с ножом. Тут что-то… ненормальное.
Свет фонаря мигнул, выхватив из-под простыни сжатую руку. Между пальцев блеснул металл. Ключ. ключ выглядел старым, с рукоятью, покрытой пятнами ржавчины и символами. Андрей застыл. Тот самый ключ. Ключ из его снов. Перед глазами вспыхнули образы: тусклые свечи, каменные стены, шёпот из темноты. Он невольно отшатнулся. Ключ как будто смотрел на него.
– Андрей, ты чего? – Матвей шагнул ближе, прищурившись. – Бледный стал, как этот покойник.
– Ничего, – буркнул Андрей, отгоняя остатки видения. – Забирайте ключ, пусть изучат. И свидетелей проверьте.
– Да какие свидетели, – Матвей закатил глаза. – В три ночи тут только крысы шныряют да ветер воет. Никто ничего, впрочем, как и всегда.
Андрей кивнул, но знал: это не важно. Ключ был не просто уликой. Это было звено – к чему-то древнему, зловещему. И, возможно, к нему самому.