Смертный сон на поле Вигрид в мороке заплесневелой жирной личины не прекращается ввиду почитания желчи от страха Быть без порогов и оков Глейпнира, которые по ошибке ты счел опорой и фантомом безопасности в тисках защиты угрюмого турса34 туповато-развращенной ярости.
Время обречет твой оборот на поле битвы, где неизбежен предназначенный сон, в котором свершается провиденциальный рок с губящим ветви Черным великаном, корабль Нагльфар – твоя посмертная жертва враждебного причала – неисполненного долга пред жребием норн из закона предвечного начала.
Дремуче-терпкий мыслетворный идол
Стал поклонением товарно-усмехающей погибели хруста гнева над дисами
Облыжной верой уклоняясь в сторону котла
безудержного жара беглецов дремучих
Ломаешь льды рогами гневливого тура,
дымом прикрывая плесень от флера погоста
на подземельных звездах
Кичливо ждешь, когда же рой ужасающе-бледных
поношенных чар для охапки цепей
Послужит выгодой для полчища паденья пред древом, гниющим с корней.
В бессознательно-звериной хватке голоса пасти – мучителя танца природы жизни в логосе Иггдрасиля космоса – оторванный стебель, холодный и бледный как трупный ноготь из мертвой черты корабля владельцев, предвкушает преимущество перед убийством мудрости, посвящая себя высшей цели нищеты – быть в обласканной притязанием на выгоду стесненной могиле тюрьмы.
Мертвецы корабль рассеченным даром греют
Остывшим пеплом крови ненасытно стонут, алчно костенея
Холодный сон в тылу огней полыхающих ногтей
Горячий зной стерегущих ладью хрипящих горбов в чинах из смеха присяжного склепа
Охладело-цепкий страж вонзает иссохшему духу витринно-смертный череп из объятий бесплодного смеха зловоний углей.
Сгущающий страх, голодная нить в торгах пред принуждением закона жить без права выбора рока ты брошен глупцом в покров реки из слюны и крови, где выбор Недо-я – иметь, где вспышка духа канула в терзанья многоголовые. «Мы жалеем об оперении, забывая об умирающей птице» (Шелли). Безжизненность жизни в помраченном рассудке погребена до омраченья быть в ненастном оперении, где заперт разум духа сердца во склепе санкций за скорбь и нищету ненужности во имя утоленья голода, прислуживая подлости торговцев кровью за услуги палачей изнеженного морока.