На ярком полуденном, пусть и осеннем, солнце я простояла уже больше часа, но никто из моих будущих хозяев так меня и не забрал. Рослых, коренастых и загорелых женщин и подростков уводили сразу, а меня недоверчиво разглядывали, качали головой и проходили мимо. Да и на что смотреть? На узкие плечи и худые руки? Да, такими много ведер не потаскаешь и гектары полей не вспашешь, но убеждать, что я все это не только умею, но и делала каждый день, я была просто не в состоянии. Мне было все равно: заставят ли меня работать или расстреляют.
По другой стороне улицы, вдоль редеющей колонны пленных славян шел невысокий коренастый мужчина с темными волосами и удивительно чуткими глазами, так констатировавшими с пустыми и нагловатыми взглядами фашистов. На мгновение мне показалось, будто он не хотел участвовать в этом позорном рабовладельческом балагане, а на площадь зашел просто по пути. Окинув взглядом стоящих людей, его сосредоточенный и чуткий взор остановился почему-то на мне: мужчина резко повернулся в нашу сторону и направился к колонне.
– Я заберу эту девушку, – недовольно проговорил он стоявшему рядом со мной вооруженному солдату. Темноволосый мужчина хотел жестом показать мне, что пора идти, но я уже прижала свой узелок посильнее к груди и вышла вперед. Он удивленно приподнял брови.
– Пойдем, – обратился он ко мне, указывая рукой направление. Я отправилась следом.
Мы шли около получаса: построенные почти стена к стене небольшие провинциальные серые и светло-бежевые домики с коричневыми полосками стали редеть, и моему взгляду открылись распростертые вокруг города, освещенные ярким солнцем поля и фермерские угодья. Мы подходили к довольно большому серому дому с маленькими аккуратными окнами, очень похожему на те, что я видела в центре города. Темноволосый мужчина открыл двери и жестом пригласил меня войти. Навстречу ему, вытирая руки о фартук, вышла невысокая рыжая женщина с маленькими глазами на как будто вырубленном топором лице – внешний признак, как я уже успела заметить, свойственный большинству скуластых немцев. Наверное, это была хозяйка дома, а, значит, и моя новая хозяйка.