Мечтал о конструкторском бюро – поздравляем, теперь ты ведущий специалист по расчёту аэродинамики сельскохозяйственных пернатых.
Теоретически – на благо государства. Практически – лотерея без выигрыша.
К счастью, красный партбилет отца – та самая заветная корочка, открывающая больше дверей, чем папская рекомендация, – сотворил чудо.
Пока его однокурсники разъезжались по бескрайним степям изучать повадки местных куриц при боковом ветре, наша семья осталась на острове.
Отец работал много, говорил мало и знал, что в хоре строителей коммунизма главное – не выделяться. Потому что где-то там, на верхних этажах, всегда сидел кто-то с абсолютным слухом и не менее абсолютной памятью.
А потом подошла очередь на квартиру.
В те далёкие времена получить государственное жильё было сродни олимпийскому золоту: требовало лет ожидания, массу терпения, километров бумажек и желательно парочку святых покровителей на небесах.
Итак, после тонны выкуренных сигарет, заметно пожелтевших усов отца и его полной самоотдачи на заводе, фамилия нашей семьи оказалась в числе «достойных».
Мы стали счастливыми обладателями квадратных метров социалистического рая: две комнаты, свой санузел и – конечно! – отдельная кухня.
А перемены валились, как снег в октябре на наши северные дороги, накапливаясь слоями в один большой сугроб новшеств.
К тому времени я уже приближалась к трагической отметке: десять лет.
Это когда ты вдруг перестаёшь танцевать на автобусных остановках и начинаешь задумчиво смотреть в серое небо, размышляя о смысле жизни.
И о долгой зиме.
Бабушка Лида, святая покровительница холода и шерстяного террора, появлялась в нашей жизни во время каникул. Её прибытие всегда сопровождалось звонким перестуком спиц и стойким ароматом сушёных грибов.
Свитера прародительницы были не просто одеждой. И не какие-нибудь там уютные кашемировые облачка из рекламы про семейные ценности и кондиционер для белья.
В её рукоделиях можно было пережить ледниковый период, атомную зиму и дойти пешком до Заполярья.
Они не просто кололись. Они пожирали кожу, как раззадорившиеся гремлины после мытья. Надеть их означало пройти испытание болью – миллиметр за миллиметром, пока первый слой эпидермиса не будет безвозвратно принесён в жертву.
Пережить зиму означало пережить свитера бабушки Лиды.