Виктор Сергеевич покачал головой:
– Слишком поздно. Двадцать лет прошло.
– Для исправления ошибок никогда не поздно, – возразил Александр, цитируя слова, которые отец сам часто говорил ему в детстве.
На семидесятилетие Виктора Сергеевича Александр устроил небольшой семейный ужин. Пригласил мать, которая после долгих колебаний согласилась прийти. Она не видела бывшего мужа почти два десятилетия, и встреча была неловкой. Но постепенно, глядя на общение Виктора Сергеевича с внуками, на то, как изменился бывший муж, она оттаяла.
– Он другой, – сказала она Александру, когда они остались наедине. – Или мне только кажется?
– Он тот же, – покачал головой Александр. – Просто теперь он может говорить о том, что чувствует. И я тоже.
После ужина, когда все разошлись, Александр помогал отцу убирать посуду.
– Спасибо, – внезапно сказал Виктор Сергеевич.
– За что?
– За второй шанс. За то, что не дал нашим отношениям умереть в тишине.
Александр обнял отца – впервые за много лет. И почувствовал, как старик крепко сжимает его в ответ.
Возвращаясь домой, он думал о мостах, которые приходится строить между людьми. О том, как часто мы отдаляемся из-за невысказанных слов, невыраженных чувств. О том, как сложно преодолеть пропасть многолетнего молчания. И о том, что это всегда стоит усилий.
Вечером, уложив детей, он сел рядом с Максимом, который читал перед сном.
– Знаешь, – сказал Александр, подбирая слова, – я очень горжусь тобой. Не только твоими оценками или успехами. Просто тобой – тем, какой ты человек.
Максим удивленно поднял глаза от книги. А потом улыбнулся и крепко обнял отца.
Мосты между поколениями строятся медленно, думал Александр, выключая свет в детской. Но без них мы обречены на одиночество. И иногда, чтобы начать строительство, достаточно простых слов: «Я здесь. Я слушаю. Я люблю тебя».
Впервые за последние три года Анна шла домой пешком. Обычно она пользовалась услугами такси или телефоном – что-то планировала, отвечала на сообщения, просматривала новости. Сегодня телефон внезапно разрядился, а зарядного устройства с собой не оказалось.
«Двадцать минут без связи. Катастрофа», – подумала она с иронией. Впрочем, лёгкое беспокойство всё же присутствовало – будто она оказалась оторванной от важной, нескончаемой беседы.