Земля вокруг него казалась обычной лишь на первый взгляд. За фасадом деревень и шумных рынков скрывались тайные собрания магов, где варились зелья и шептались заклинания. Но Макс знал: его путь не ограничится этими пределами. В его снах мелькали образы других планет – парящие камни Ареи, причудливые улицы Иммотопа, тёмные силуэты Тьмы. Он не понимал, почему эти видения приходят к нему, но чувствовал, что они зовут его. Возможно, кровь Бенджамина Блэйка, что текла в его жилах, была не просто наследием, а ключом к чему-то большему – к тайне, что связывала четыре мира воедино.
На Земле маги жили в строгой тайне, и не без причины. Говорили, что если люди, не обладающие даром, узнают о существовании волшебников – а их было немало, скрытых среди обычных жителей, – это вызовет гнев Мегуло Санунто, создателя всех четырёх миров. Легенда гласила, что Мегуло, чья воля соткала Ареи, Землю, Иммотоп и Тьму, наложил этот запрет, чтобы сохранить хрупкое равновесие. Если бы он пробудился от людского любопытства или предательства, конец магов на Земле был бы неизбежен – так утверждал Квирекс, древний сказитель, что в 1490 году, за четыреста пятьдесят лет до рождения Макса, записал эту историю в своих манускриптах. Его сказание стало одновременно предостережением и законом для магического сообщества.
Макс появился на свет в трудное время. Его мать, чьё имя редко упоминалось в доме, умерла при родах – так говорил его отец, Артур Блэйк, суровый человек с усталыми глазами и шрамами, что покрывали его руки словно карта прошлых сражений. На момент рождения Макса Земля была охвачена войной с Тьмой. Этот конфликт длился уже годы, и силы тёмных магов, что колдовали руками с хладнокровной точностью, казались почти непобедимыми. Их жестокость не знала границ: они разрушали всё на своём пути, не ведая жалости. Ареи и Иммотоп встали на сторону Земли, посылая свои силы – телекинетиков и чудаков с их странными заклинаниями, – но даже их помощь не могла переломить ход войны. Земным магам, что варили зелья и направляли силу через взгляды, было тяжелее сражаться: их сердца были мягче, их эмпатия – проклятием на поле боя.
Артур Блэйк был не просто отцом Макса, но и воином, чья слава гремела среди магов Земли. Его грудь украшали ордена, каждый из которых был выкован в огне битв с Тьмой. Он возглавлял отряды, что противостояли тёмным чародеям, чьи заклинания вырывались из ладоней, словно чёрные молнии. Артур редко говорил о войне дома, но его молчание было красноречивее слов. Макс, ещё совсем юный, видел, как отец возвращался с поля боя – сгорбленный, с потухшим взглядом, но всё ещё непреклонный. Земным магам запрещалось вступать в добрые связи с жителями Тьмы, и этот закон соблюдался неукоснительно. Любой намёк на сочувствие к врагу считался изменой.