Макс рос в этом напряжённом мире, где магия была одновременно даром и бременем. Он часто слышал шёпот слуг о том, что война истощает Землю, что Тьма становится сильнее с каждым днём. В поместье Блэйков, среди старинных гобеленов и шкафов с зельями, он находил книги Квирекса, которые отец прятал от него. Читая их тайком, мальчик узнавал о Мегуло Санунто и о том, как тот сотворил миры, вложив в каждый частицу своей души. Но одна мысль не давала ему покоя: почему Мегуло так строго запретил магам раскрывать себя? И что будет, если война с Тьмой вынудит их нарушить этот запрет? Ответов не было, но в глубине души Макс чувствовал, что его судьба связана не только с Землёй, но и с древними тайнами, что дремали где-то среди звёзд.
В день своего третьего дня рождения Макс бродил по просторному дому Блэйков, чьи стены хранили отпечатки веков. В главном зале, где на одной из стен белым мелом была начерчена родословная – ветвистое древо с именами предков, уходившее вглубь на пятьсот лет, – он остановился, разглядывая линии и завитки. Дом был богатым: высокие потолки украшали люстры из хрусталя, а полы устилали ковры, сотканные мастерицами с далёких земель. Внезапно тишину разорвал стук в дверь. Маленький Макс, ещё слишком низкий, чтобы дотянуться до массивной ручки, не растерялся – он позвал отца. Его голос, звонкий и чистый, эхом разнёсся по коридорам.
Артур Блэйк, высокий и строгий, с лицом, изрезанным морщинами от забот и войны, подошёл к двери и распахнул её. На пороге стояла пожилая женщина, чьи черты выдавали родство с семьёй. Её звали, кажется, тётей – хотя у Блэйков было столько родственников, что даже Артур порой путался в их именах. Она пришла навестить Макса и принесла подарок на его день рождения. Старуха, опираясь на резную трость, шагнула внутрь, её глаза светились тёплым, но слегка загадочным блеском. В руках она держала небольшой свёрток, который протянула мальчику.
Макс, с любопытством ребёнка, развернул ткань и обнаружил внутри один-единственный камушек – гладкий, тёмный, размером с грецкий орех. Когда он взял его в ладони, от камня начали подниматься тонкие струйки чёрного дыма, словно живые тени, извивающиеся в воздухе. Мальчик замер, чувствуя, как камень чуть тёплый на ощупь, а в ушах его вдруг зазвучали отдалённые крики – слабые, приглушённые, будто доносящиеся из другого мира. Он поднял взгляд на старую родственницу, но та лишь улыбнулась, её морщинистое лицо оставалось непроницаемым.