Весной двадцать третьего года правления Цзяцина яблони в Запретном городе цвели, готовые осыпаться, мелкий дождь с лепестками бился о медные гвозди на воротах Цяньцин. То Цзинь и Ли Гуй спешно вошли во дворец, ступая по лужам, подол их мантий был испачкан грязью, но они этого не замечали. В их руках были крепко сжаты срочные военные донесения, чернила расплылись в сыром воздухе в ужасные чернильные пятна.
"Господин То Цзинь, срочное донесение от генерал-губернатора Юньнани и Гуйчжоу было подано три дня назад, до сих пор не видно императорского решения." Ли Гуй вытирал с лица дождевую воду, его взгляд скользнул по закрытым красным воротам Военного совета: "Торговый караван Ост-Индской компании уже проник в Тэнъюэ, половина местных вождей перешла на сторону врага, это…"
Не успел он договорить, как пронзительный голос евнуха прорезал дождевую завесу: "Господа, остановитесь! Господин Цао просит вас."
То Цзинь и Ли Гуй переглянулись. Хотя Цао Чжэньюн пал, его сторонники все еще занимали посты в шести министерствах. Из-под навеса вышел полный человек, это был новый министр Военного совета Му Чжанъа, его восточные жемчужные придворные четки холодно блестели в дождевой дымке: "Вы так спешите, не из-за дела в Юньнани и Гуйчжоу ли?"
"Раз господин Му уже знает, почему бы не доложить об этом Его Величеству?" То Цзинь сдерживал гнев: "Ост-Индская компания под видом торговли занимается фактическим поглощением, железные и медные рудники на границе Юньнани и Мьянмы уже под их контролем!"
Му Чжанъа погладил бороду и тихо рассмеялся, вытащив из рукава доклад: "Господин То Цзинь, посмотрите на это – генерал-губернатор Юньнани и Гуйчжоу ложно доложил о военной ситуации, намереваясь присвоить военные средства." На пожелтевшей странице были плотно перечислены так называемые "доказательства преступления", То Цзинь мельком увидел в конце имена соавторов доклада, все они были остатками клики Цао.
Ли Гуй резко выхватил доклад и разорвал его пополам: "Переворачиваете все с ног на голову! Кровавое письмо жителей Тэнъюэ все еще здесь, как вы смеете…"
"Наглость!" Му Чжанъа отступил на полшага, красный коралл на его чиновничьей шапке сильно затрясся: "Оскорбление коллег, нарушение порядка в суде, какое наказание за это полагается?"
Во время спора внезапно резко зазвенел медный колокол Зала Воспитания Сердца. Евнух подбежал: "Его Величество вызывает господ То Цзиня и Ли Гуя!"