Сердце Мяньнина сжалось, он сразу понял, что имел в виду отец: "Императорский отец хочет заключить мир?"
"Не хочет, а вынужден." Император Цзяцин закрыл глаза, устало потирая виски, "Со времен правления Цяньлуна государственная казна постепенно пустела. Сейчас война на юго-западе затянулась, на юге постоянно наводнения, если продолжать воевать…" он резко открыл глаза, в его мутных глазах мелькнула жестокость, "боюсь, даже империя предков будет потеряна!"
Мяньнин поклонился до земли: "Императорский отец, генерал То Цзинь в своем докладе сказал, что если перерезать линии снабжения английских войск, то можно переломить ход войны. Более того, заключение мира равносильно признанию территориальных уступок, и если этот прецедент будет создан, иностранцы обязательно будут требовать все больше и больше!"
"Требовать все больше и больше?" Император Цзяцин холодно усмехнулся, сильное эмоциональное возбуждение заставило его снова закашляться, "Ты думаешь, если не заключать мир, они успокоятся? Тогда, по Нанкинскому договору…" он внезапно остановился, в его глазах мелькнуло сожаление.
Сердце Мяньнина дрогнуло. Отец очень редко упоминал "Положение о торговле в Цзяннине", подписанное с английскими купцами во времена правления Цяньлуна. Говорят, что в этом договоре Великая Цин пошла на множество уступок. Неужели именно тот мирный договор позволил иностранцам увидеть слабость цинского двора?
"Императорский отец," Мяньнин поднял голову, его взгляд был твердым, "ваш сын готов лично отправиться на юго-запад, чтобы руководить войной. Если То Цзиню и Ли Гую будет достаточно продовольствия и оружия, ваш сын уверен, что сможет полностью изгнать иностранцев из Великой Цин!"
Император Цзяцин смотрел на молодое и решительное лицо сына, смутно вспоминая свою собственную энергию, когда он только взошел на престол. Тогда он тоже стремился стать мудрым правителем, искоренить Хэшэня, навести порядок в чиновничестве, но не думал, что внутренние и внешние проблемы нахлынут, как прилив, постепенно истощая его амбиции.
"Ты думаешь, я не хочу воевать?" Голос императора Цзяцина внезапно стал нежным и печальным, "Но Мяньнин, будучи императором… иногда приходится склоняться перед реальностью." Он с трудом сел, достал из-под подушки парчовую шкатулку, "Это мирный указ, который я тайно приказал изготовить. Если в войне не будет никаких изменений, ты…"