– Ох уж этот Блуд Девьенович! Использовал девку и выбросил! А я с самого начала предрекала, между прочим, но никто меня не послушал, даже вы, мамаша! Ну знали же вы этого баловня! – вопила г-жа Растопшина, эхом отзываясь в просторном коридоре. – Машка вторая ваш супруг, дорогая сестрица! Дочь ваша бестолковая и упрямая, как овца! Вечно надеется она на любовь, и что же? Валяется теперь, как использованный носовой платок! Кому нужна такая жена? Какому-нибудь мелкому чиновничишке с огромным пузом вместо состояния и породы?
– Ваше сиятельство, Евгения Виссарионовна, не говорите так, прошу вас! Мари любит князя де Вьена, а он ее, – вступилась Ольга, вторая подруга émeraude. – У них самая настоящая любовь.
– А! Вот, оказывается, как тайные встречи по четвергам называются – любовь! Разврат этот имеет другое название! – остановившись, громом раздалась г-жа Растопшина, толстая шея ее по обыкновению надулась. – Понавоспитывают дурех, а я потом думать должна, что с ними делать! Куда ее теперь пристривать после этого?.. Даже лошадь пещерная не возьмет ее ни за какие деньжища!
– Вот увидите, Евгения Виссарионовна, они поженятся, – стояла на своем Ольга Тригоцкая, в то время как Александра Виссарионовна сжималась и серела под яростным взглядом г-жи Растопшиной.
– Не допущу, чтобы моя лучшая подруга имела отношения с этим Блудом Девьеновичем! – быстро вмешалась Анна, самая близкая подруга Мари, голос ее был похож на тявканье маленькой собаки. – Для этой змеи под названием Адольф ничего не стоит кого-то обмануть для своих выкрутасов! За предыдущий месяц мы все уже вдоволь насмотрелись, ведь так, Натали? Чего ты язык проглотила? Лучше бы он вообще из своей Франции не приезжал! Да, Натали?!
– Oui… – испуганно мяукнула третья подруга, тускнея под напором Анны Швецовой.
– Натали, безрассудно! – возмутилась Ольга. – Вместо того чтобы поддакивать, ты должна защищать нашу Мари и ее любовь.
– Не нужно так громко кричать, дамы… – неумело вставила maman Аранчевской, опустив неуверенный взор.
– А что, стыдно, сестрица?! Да поздно уж, милая! Пойду твоего отыщу, пусть тоже за дочь порадуется! – бросила напоследок г-жа Растопшина, следуя дальше по коридору.
Когда дамы скрылись за поворотом к лестнице, я мелькнул в комнату. Явившись к Мари, застал ее в расстроенных чувствах, она даже не обернулась на меня и стояла возле окна, плача и сотрясаясь.