Колокольчик коротко блюмкнул: дверь плавно открылась. Фигура в темном плаще и надвинутой на глаза шляпе беззвучно перетекла через порог. Яхмос сморщил нос, принюхался. Слегка поклонился:
– Уважаемый Фтах, рад приветствовать.
Фигура качнулась, возможно, это тоже был поклон, плотные по̀лы разошлись – плащ превратился в широкие кожистые крылья. Из-под них высунулась тонкая рука, сдвинула шляпу на затылок. На меня уставился круглый желтый глаз с вертикальным зрачком.
– Почему он здесь?
Голос нельзя было назвать приятным: сиплый и какой-то клокочущий одновременно. Вроде перегретой скороварки: внутри булькает, а наружу, присвистывая, вырывается пар. Высокомерие, вот что кипело внутри этого голоса. И спрашивал он обо мне, как о постороннем предмете. Лишнем и неуместном, как… ну не знаю, как лоток зеленщика в оружейной лавке.
Яхмос сложил руки крестом, прижав ладони к груди. Верхнюю пару рук. А ладони нижней пары, более короткопалые и мозолистые, способные при необходимости стать второй парой ног, выставил перед собой. Жест самого что ни на есть почтения к говорящему.
– Уважаемый Фтах знает, что наблюдатель не смог покинуть планету в указанный срок из-за проблем с… э-э-э… – он глянул в мою сторону, словно надеясь на подсказку, но по правилам местного этикета «предмет обсуждения» не имел права голоса.
Нарушать правила я не собирался, поэтому безучастно пялился в стену.
Крылья распахнулись, явив богато расшитый камзол, короткие кюлоты, плотные икры с редкой седоватой порослью и пятипалые когтистые лапы, совсем как у летучей мыши. Сородичи уважаемого Фтаха предпочитали спать, зависнув вниз головой. Вот только у наших летучих мышей, даже мифических, нет третьей пары конечностей – холеных, с тонкими пальцами и наманикюренными ногтями.
– Почему он здесь? – повторил крылатый.
Он выделил последнее слово, и стало понятно, что ему не нравится мое нахождение именно в мастерской оружейника, а на то, что я застрял на их планете, ему наплевать.
Яхмос продолжал держать почтительную позу, но что-то неуловимо изменилось. Вместо ремесленника, принимающего богатого и, вероятно, постоянного клиента, перед посетителем стоял хозяин. Хозяин дома, территории, где только ему решать, кого пускать, а перед чьим носом и дверь захлопнуть.
– Он мой друг.
Короткая пауза, меняющая акценты.