– Если хочешь, можешь ударить меня, я не против.
– Нет, благодарю вас… я против всякого насилия. Мне достаточно знать, в чем заключается справедливость.
– Каждый поймет это, когда подставит свои щеки под собственные ладони, а не чужие.
Достав из широкого кармана небольшую щетку с маленькими зубчиками, Найман принялся расчёсывать рыжие локоны Нэнсис. Ее всегда успокаивало, когда огненные реки текли между частыми зубцами, и она чувствовала луковицами на голове легкие подергивания. Это все, что способна была подарить ее собственная плоть. Ощущение, не сравнимые ни с какими искусственными сенсорами. Найман очень старался, чтобы кожа на ее голове была мягкой и питательной, и волосы росли густыми. Их было не так много, как если бы заросла вся голова, поэтому Нэнсис ценила каждый волос.
– Следующая загадка будет увлекательной. Я внимательно слежу за гоном, хотя знаю все разгадки. Но все равно присматриваюсь, может, и упустил чего. В таких загадках всегда можно высмотреть что-то новое.
– Я тоже наблюдаю за ними, – призналась Нэнсис, не открывая глаз. Она наслаждалась мягкими движениями Наймановых рук. – С дроидами случится тоже самое, что и с детьми «Венета».
– Самый лучший «Венет» – мертвый «Венет». Как хорошо, что я не обладаю такими амбициями, – хихикнул Найман, перестав чесать волосы. – Включить вам танец на пуантах?
– Нет, я справлюсь без него. Ты хорошо поработал, Найман. Спасибо тебе.
Найман закончил и положил гребень на стол, рядом с колыбелью, в которой покоилась голова. В нее были встроены антигравитаторы, и Нэнсис парила в воздухе, слегка покачиваясь вверх-вниз. Иногда она опускалась на плоскую подставку в виде мягкой шелковой подушечки, чтобы амортизировать соприкосновение. Тогда голова склонялась на бок, упираясь в боковой ограничитель – прозрачную полоску стекла из нановолокна.
Гребень был сделан из темного металла, отливавшего всеми цветами радуги, когда на него попадали солнечные лучи. В самый центр, на гладкой прямой дужке, был вбит круглый камень кроваво-красного граната.
– Найман, – окликнула Нэнсис карлика, когда тот уже стоял в проеме двери.
– Да?
– Ты точно достигнешь рая.
– Не знаю, госпожа Нэнсис. Как вспомню, сколько девок я попортил, уже начинаю в этом сомневаться.
Дверь скрипнула и закрылась. И в этот раз Найман сказал правду. Прикосновения у него очень мягкие – не удивительно, что он печется о своей судьбе после смерти. Безумный мир порождает безумные вкусы. Оказывается, мужчине достаточно иметь длинный язык, сносное чувство юмора и нежные руки, чтобы скрасить себе долгие безлунные вечера. Девушки у Наймана никогда не задерживались – они пробовали диковинку и таяли на горизонте, словно весенний снег. Но их было много, и они никогда не заканчивались. Исключением была только одна – Кларис, бронзовокожая мулатка с раскидистыми кучерявыми волосами. Она грозилась убить себя, если Найман с ней не останется. Нэнсис не помнила, чем все закончилось – слишком давно это было, и после Кларис у Наймана побывало еще много мулаток, кормящих молоком.