Мертвяк подобострастно поклонился хозяину и посредством прикрепленного к горлу Жука-Ларинго сказал:
– Сэр! Я полагаю, что рубить головы господам гномам сейчас и впрямь неуместно. Если только одному из них, чтобы не пустовал постамент для головы воскрешенного вами господина Чимпа 22. А пленников можно использовать и живыми на работах по восстановлению ими же кое-где порушенной из требушетов вашей Магической Башни…
– Даже не знаю… Будут ли господа гномы работать с должным усердием? – скептически произнес Микайла. – Промышляя ратным делом за золото, они небось уже позабыли с какого конца за кирку или молот браться… Да и смотрят волком: к ним половину моих стражников придется приставить для догляду. А страже опять-таки апейрон и кормежку подавай. И если с провиантом дело наладилось, то с апейроном все плохо…Так стоит ли овчинка выделки?..
Размышляя вслух, молодой маг походя, мимолетным движением руки, умертвил заклятием пролетавшую мимо жирную мясную муху, которых на кухне для кадавров превеликое множество водилось.) Так же, походя, Микайла оживил насекомое. И отпустил сотворенного мини-монстра на свободу с наказом убивать сородичей. Та же участь постигла и симпла-крысу, которая в недобрый для себя час выскочила из-за шкафа с различными диковинами.
Но, конечно же, эти простейшие магические манипуляции не произвели на гномов никакого впечатления. Наемники и не такое в жизни видели.
Молодой маг, тяжко вздохнув, сказал:
– Что же, придется делать, как вы, генерал Чимп 22, в таком случае советовали… Стражи! Подведите-ка ко мне того гнома, что посередь топчется! Полагаю, он у них старший, судя по богато расшитым подштанникам… Сами же отойдите на прежнее место. Слышать, что я сейчас скажу господину гному, вам ненадобно. Ибо нечего зря Огненную Воду Забвения тратить. Прочим же пленникам приставьте мечи к шеям. И если гномий вожак покусится на мою жизнь как-либо – убейте их всех тотчас безжалостно!
Кадавры-стражники беспрекословно выполнили приказ черного мага.
Отрок Микайла, не погнушавшись встать с трона, что-то долго шептал подведенному к нему стражей гному на ухо… Потом, уже во всеуслышанье, громко добавил:
– То, что я поведал сейчас этому почтенному гному – истинная правда. В том клянусь Нерушимой Клятвой!
От жутких вестей, подкрепленных Нерушимой Клятвой, гном переменился в лице и, обращаясь к товарищам, растерянно произнес: