Удивительная погода стояла весь тот месяц: утром ясно голубело небо, в тени домов ютилась сыроватая прохлада. Днем солнце вспоминало, что надо бы поработать, и изобильным сиянием заливало город. От каменных домов, от асфальта, даже, кажется, от листьев деревьев и травы веяло таким жаром, что люди старались не появляться на солнечной стороне улиц, прокладывали свои пути по теневой. К вечеру солнце начинало сердиться на никчемных человеков, не умеющих оценить его щедроты, и хмурилось сначала легкими облаками, а часам к восьми раздраженно заволакивало небо обманной легкой дымкой. Загоняло всех по домам и предупреждающе ворчало дальними громами, посверкивало зарницами. А потом и вовсе передавало свои полномочия ночи. А та злыми черными тучами пыталась влезть прямо в окна, раскатистыми громами заставляла укрывать уши подушкой, сверканием молний зажмуривала людям глаза. Под ее яростным напором, казалось, столетний каменный основательный дом вот-вот не выдержит и развалится, как детская постройка на морском берегу, и камушками раскатится по улице… Потом, напугав хорошенько и подустав, гроза выдавала последний аккорд: громыхание ливня по жестяным подоконникам.
Это тоже было для Катьки внове: у них все подоконники были деревянными, и любые дожди, даже самые яростные, только шелестели по ним. А тут стоял такой грохот, что куда там трамваям внизу! Но ей даже нравилось. Это значило: гроза ушла. И она прекрасно засыпала под этот невероятный барабанный перестук. Грозы были такими, что думалось: эта последняя, всю мощь уже выплеснуло. Но на следующий день повторялось то же самое.
А еще тетя Лора с дядей Борей оставили фантастическую вещь, и разрешили ею пользоваться: кассетный магнитофон. До этого Катька только несколько раз видела такие, да и то не близко. Она быстро разобралась, что к чему. Попробовала слушать несколько кассет и влюбилась в одну: альбом Тухманова «По волне моей памяти». Разрешала себе перерывы: одна песня. А для бешеного скока по комнате, чтобы размяться, отлично подходила «Из вагантов».
Иногда Катька позволяла себе царское развлечение: шла на остановку трамвая и садилась в первый попавшийся. Ехала, пока не надоедало, выходила, садилась в следующий. Меняла трамваи, направления, маршруты. Город открывался ей то великолепием старых домов, то громадами современных, то вдруг улыбался парком или рекой… Заезжала в какие-то невероятные дали, промышленные районы, где и людей-то почти не было. Совершенно терялась в пространстве, даже примерно не представляя, где она теперь находится. На конечной спрашивала у кого-нибудь, как добраться до ближайшего метро. А уж там-то все просто.