– Ну а как же его волосья?! – простонал окончательно уверовавший в невозможное чудо Ванька, по-хозяйски укутанный заботливым дедушкой в один из необыкновенно мягких и тёплых чёрных плащей, небрежно сброшенных Елдыриным на одну из аляхинских лавок.
– Какие ещё волосья, Ваня? – переспросил старший, – Единый бог, прости, брат, а я-то и позабыл! Пришибеев, повыдёргивай-ка волосья у Аляхина за все его выволочки… эй-эй! Токмо на голове И поехали, что ли, здесь мы вроде бы как уже всё. Надень только на меня плащ, Елдырин, а то кое-кто тут двери повышибал, вот и сквознячком апрельским подуло, знобит, знаешь ли… Где плащ мой, Елдырин?! И куда делся этот пронырливый старичок?!
Как позже Ваньке в лицее рассказали его новые друзья и соседи по дортуару, подобное в этих случаях происходит всегда, ибо для работы будущего мага с кривыми распределения самого мироздания русский одарённый должен быть неколебимо уверен не только в своей вере в наилучший из возможных исходов, но и в своём Царе и в своём Отечестве, каковые почитают долгом обеспечивать такой исход для укрепления веры одарённого в свои силы.
– В своей Вере, Царе и Отечестве, – с чувством благоговейной гордости, однако же едва слышно, дабы не разбудить соседей по дортуару, пробормотал Ванька, – Вот здесь-то как раз и надобно бы и про другие царства-государства помянуть полноты слова для…
«Примерно о ту же пору», – почесавши затылок, написал Ванька, – «Откровения свыше были ниспосланы и самым разновеликим людишкам из других земель, но за наибольшим числом сбежавшихся отовсюду лицезреть сие чудо видоков благородного происхождения, за самое Первое Откровение почитают всё ж таки случай с русским царём Петром.
– И да не будет у тебя, у народа твоего, равно как и у прочих (народов), отныне и во веки веков, иных ликов перед единым ликом моим, и да будете лишь на него молиться ты, твой народ, равно как и прочие (народы) и да поможет тебе, народу твоему и прочим (народам) лик мой единый в едином его начертании! – сказывалось в Первом Откровении Единого.
– И посылаю Я тебе и народам твоим, равно как и прочим (народам), азбуку рунную, коя воплотит все начинания твои, народов твоих и прочих (народов) из устремлённых ко Мне, Богу Единому твоему, молитв, – нещадно гремело в без того больной царской головушке почти сразу же следующее, то есть уже второе по счёту Откровение Единого.