— Она и не должна перед нами отчитываться, — заметил я и
поднялся с табурета. — Давай-ка прогуляемся.
Микаэль кивнул.
— А давай!
— Мне с вами? — с надеждой уточнил Уве.
— Иди микстуры пей, — распорядился я.
— Да я…
— Бегом! — рыкнул на школяра маэстро Салазар и похлопал в
ладоши. — Давай-давай!
Уве отошёл к двери, развернулся и неуверенно попросил:
— Жезл верните.
— Ещё чего удумал! — фыркнул бретёр.
— Но…
— Проваливай!
Микаэль метнул в школяра грязную тряпку, и тот спешно юркнул за
дверь. Я покачал головой.
— Не слишком ты с ним круто? Это его жезл.
— И его жизнь, — кивнул маэстро Салазар. — Всё так. Но нравится
он мне, пусть поживёт ещё.
— Не сгущай краски, — поморщился я.
Микаэль порывисто поднялся и раскинул руки.
— Посмотри на меня! — потребовал он. — Оцени моё эфирное
тело!
Я рукой махнул.
— Брось!
— Нет, ты посмотри! — начал горячиться бретёр и с силой врезал
кулаком по раскрытой ладони. — Оно всмятку! Я перегорел! Мне уже
при всём желании не выправить эфирное тело. И чёрт бы с ним,
проживу как-нибудь, но я не просто лишился способностей и убиваю
тех, кого пытаюсь лечить, на меня и самого теперь целительная магия
не действует. — Он указал на лоб. — Видишь какой рубец остался? А у
тебя за полдня порезы затянулись!
— Мы сейчас об Уве говорим, не о тебе и не обо мне.
— У пацана едва залечено проткнутое лёгкое! И залечено оно,
заметь, магией. Если он в том же темпе продолжит гробить своё
эфирное тело, то не доживёт и до осени. Рана просто откроется, а
там у него ещё и лёгочная артерия повреждена ко всему прочему.
Маэстро Салазар понимал в целительстве куда больше моего, так
что я оспаривать его мнение не стал и лишь спросил:
— Ничего нельзя сделать?
Бретёр пожал плечами, налил в кружку вина, выпил.
— Самоконтроль, — произнёс он после этого. — Полностью
отказываться от тайного искусства нельзя, но надо знать меру.
Меру-меру. Понимаешь?
— Да чего тут не понять? — хмыкнул я и предупредил: — Встретимся
на конюшне. — А сам поднялся в комнату, прихватил трофейный
пистоль, отыскал Уве и погнал того обратно в подвал.
— Зачем мы здесь? — удивился школяр.
— Будешь держать оборону до нашего возвращения в город, —
объявил я с непроницаемым выражением лица.
У слуги дёрнулся глаз.
— Вы серьёзно, магистр?
Я выставил у дальней стены крышку бочонка, вернулся к слуге и
вручил мешок с трофейным кавалерийским пистолем, принадлежностями
для чистки и пороховницами. Школяр разложил всё это богатство на
столе и не удержался от восхищённого цоканья языком.