— Язычок свой раздвоенный прикуси, — лишь потребовал он и в
несколько глотков ополовинил кружку.
— Ты что несёшь? — возмутилась Марта. — Я не…
— Все вы, бабы, змеи! — отрезал маэстро Салазар, прищёлкнул
пальцами и выдал:
Гадюка кусает и впрыскивает яд.
Красотка травит душу, один лишь бросив взгляд!
Ведьма допила вино, поднялась с табурета и сказала:
— Пожалуй, пойду.
— Иди-иди! — рассмеялся Микаэль.
Я уселся на освободившееся место и передвинул бретёру опустевшую
кружку.
— Чего ты так на неё напустился?
Маэстро Салазар неопределённо повертел в воздухе пальцами, затем
махнул рукой.
— Да ладно тебе, Филипп! Давай выпьем!
И мы выпили, но я особо на вино не налегал и потому, когда в
подвал сбежал растрёпанный Уве, ещё сохранял достаточную, пусть при
этом и весьма относительную, трезвость мысли.
— Проблемы? — поинтересовался я у школяра, когда тот облокотился
на стол в попытке перевести сбившееся дыхание.
— Не совсем, — невнятно ответил Уве и закашлялся, принялся
отхаркивать мокроту.
Микаэль покачал головой и наполнил третью кружку. Школяр вытер
губы замызганным носовым платком, хлебнул вина и с шумом перевёл
дух.
— Так что случилось? — потребовал я объяснений. — Не пустили в
архив?
— Пустили, и Марту я нашёл, даже не одну, — успокоил меня слуга
и протянул мятый листок с тремя написанными в столбец именами. — Но
там такое, магистр… Такое!
— Какое такое? — вздохнул я. — Ты отдышись, не части. Излагай с
чувством, толком, расстановкой…
Уве сделал ещё одни глоток и лишь после этого начал рассказывать
о столь взволновавших его событиях.
— Из ратуши я пошёл в таверну «Под свиньёй», думал встретить
Эберта, если они ещё не покинули город, — сообщил нам школяр. — А
там — толпа! Не в таверне, у нашего отделения. Все злые как черти,
за ворота пытаются прорваться, а их стражники не пускают. Заезд
перегородили и палками самых резвых охаживают!
— Дела-дела! — присвистнул маэстро Салазар.
— Из-за чего сыр-бор? — спросил я. — Уве, ты ведь послушал, о
чём люди толкуют?
Школяр смущённо покрутил головой.
— Ну они ругались в основном, магистр. И были очень злы на
школяров. Я не рискнул приставать с расспросами…
— Наверное, оно и к лучшему, — решил я после недолгих
колебаний.
Маэстро Салазар хмыкнул и многозначительно произнёс:
— А маркиза об этом ни словом не обмолвилась. — Он покрутил ус и
добавил: — Странно — странно. Подозрительно!