– Это то самое интервью? С политиком, который считает, что мигранты захватят Штатен-Айленд?
– Ага. Он начал с "я не против иммиграции", а закончил "у нас должна быть демографическая дисциплина".
– Как ты его не ударила?
– Я вела себя профессионально.
– Ну, блять, скучно.
Я пожимаю плечами.
– Я просто сделала так, чтобы он сам себя завалил. Через восемь минут он начал запинаться, через двенадцать – смотреть в камеру, будто в поисках помощи. В пятнадцать я улыбнулась. И он почти расплакался.
Райан делает театральное лицо, а потом качает головой:
– Это было сексуально. В смысле, в политическом смысле. Ну ты поняла.
– Это было чисто по делу.
В этот момент появляется Лорен. Волосы завязаны в неопрятный пучок, на штанах – пятно от краски или чернил. В руках – кружка без ручки. Она зевает, по дороге поправляет очки, садится на табурет с видом, будто ей уже всё надоело, хотя день только начался.
– Кто там расплакался? – спрашивает, грея пальцы о чашку.
– Очередной мужик в костюме, – отвечаю я. – Уверен, что его мнение на тему границ и биологических приоритетов – это откровение века.
Лорен делает глоток, закатывает глаза и фыркает:
– Если бы мне платили доллар за каждую хуйню, которую я слышала о "колумбийцах", я бы уже жила в пентхаусе с камином и видом на Парк-Слоуп.
– Он сказал, что "у латиноамериканцев повышенный уровень агрессии".
– О да. Особенно у моей бабушки. У неё мачете лежало рядом с нитками для вязания. Он бы с ней поговорил, я бы посмотрела.
Райан прыскает в кружку.
– Ты смелая, Эйв. Там у него рейтинг, кампания, спонсоры, а ты ему: "какие у вас источники, сэр?"
Я смущённо качаю головой. Именно ради таких слов я и продолжаю просыпаться по утрам.
– Я просто делаю свою работу.
– Нет, – Лорен вдруг говорит тише, серьёзнее. – Ты даёшь им по зубам. И это видно.
Она смотрит на меня почти тепло. Почти – потому что она не из тех, кто раскидывается комплиментами просто так.
Мы молчим. Кофемашина вздыхает, в комнате пахнет кофе, деревом, чайными листьями и чем-то уютным. Райан медленно зевает, уткнувшись в экран телефона. Лорен курит у открытого окна, не отрывая взгляда от улицы.
Где-то за стеной – звук гитары.
Сначала нерешительные аккорды, потом – что-то более ритмичное. Бас вибрирует сквозь бетон, будто кто-то стучит пальцем по моим нервам. И голос. Приглушённый, но всё равно – слышно.