Райан закатывает глаза.
– Журналистика, мать её. Факты, Эйвери. Где факты?
Я фыркаю.
– Окей. Он играет по утрам и ночам, раскидывает бутылки и окурки по кухне, постоянно водит кого попало и в целом ведёт себя так, будто это его личное королевство.
Райан поднимает бокал.
– Но в твою комнату он же не лезет.
Я вздыхаю.
– Это единственное, что его спасает.
Райан улыбается.
– Боже, Эйв. Ты иногда звучишь так, будто он твой заклятый враг.
Я смотрю на него с лёгким прищуром.
– Это глупо. Ты знаешь, что я не злопамятная. Он просто очень мне неприятен.
Лорен – колумбийка, с выразительными чертами и тёмной кожей, волосы у неё всегда завязаны в пучок, из которого выбиваются пряди. Её движения тихие, почти кошачьи, а глаза – внимательные, как у людей, которые привыкли слушать больше, чем говорить. Единственная в этом доме, кто умеет не шуметь. Обычно она сидит у себя в комнате или в общей гостиной, рисует новые эскизы татуировок для своих клиентов. Мы уже пересекались раньше, когда я просто приходила к Райану, – короткими разговорами на кухне, на общих тусовках, дружелюбным "привет" в коридоре. Она никогда не задаёт лишних вопросов и никогда не лезет в чужие дела.
Сегодня мы снова пересекаемся перед работой на кухне. Я сажусь напротив, ставлю рядом кружку с кофе. Кухня – это одно из самых атмосферных мест в доме. Деревянные шкафы с открытыми полками, на которых хаотично расставлены тарелки и чашки разного цвета и формы, массивный обеденный стол, за которым можно сидеть часами. Над ним – индустриальная лампа, дающая мягкий, рассеянный свет, который делает утро менее резким.
Лорен скручивает сигарету, задумчиво проводя пальцем по пыльной столешнице.
– Хочешь?
Я качаю головой.
– Куришь?
– Скорее нет, чем да.
Она перекатывает между пальцами, потом зажигает. Я смотрю, как пепел медленно оседает на край пепельницы.
– Тебе здесь нравится жить?
– Нормально, – отвечает она, стряхивая пепел.
– Грейсон не бесит?
Лорен усмехается, смотрит на меня из-под тёмных прядей.
– Он просто громкий. Я привыкла, наверное.
– То есть тебя не раздражает его голос и шум?
Она пожимает плечами.
– В какой-то момент перестаёшь его замечать.
Я смотрю на неё с недоверием.
– У тебя медитация какая-то особая?
– Просто не трачу на него энергию. Он бывает нормальным, поверь. Даже душевным.