***
Что-то напевая себе под нос, Ванька Телегин неторопливо одевал куртку в сенях своего деревенского домика. Из кухни послышался звучный голос:
– Вань, мусор зацепи!
– Наташ, ну вот когда я тебе его зацеплю? – возмутился Телегин. – И так на автобус опаздываю!
– Вы посмотрите – врет и не краснеет! Что я, двадцать лет с тобой живу и не знаю, что ты из дома выходишь заранее? Даже если и опаздываешь – выбросишь у завода, невелика беда!
«Да я… просто сегодня…», – начал было оправдываться Ванька.
– Даже слушать ничего не хочу!
Устало вздохнув, Иван с сожалением посмотрел на уже открытую входную дверь, после чего развернулся и прошел в кухню. Там его встретила супруга Наталья, с которой он жил душа в душу вот уже двадцать лет. В домашнем халате и с собранными в пучок волосами она суетилась у плиты, стараясь одновременно уследить за убегавшим из турки кофе, звонко свистевшим чайником и кипевшим в кастрюле борщом. Иван наклонился к одному из кухонных шкафчиков и вытащил оттуда мусорное ведро.
– И Катю сегодня нужно с продленки забрать! – даже не глядя на супруга, продолжала раздавать указания Наталья.
– Вот те на… Всегда ж ты забирала!
– А у меня и так дел по горло. Скотину покорми, еду приготовь, белье постирай, полы помой… Так что не переломишься!
– Ладно, – понимая, что спорить с женой бесполезно, кивнул Иван, после чего направился к выходу.
– И только попробуй опять сегодня пить после смены! – окликнула его Наталья.
– А я разве пью? – удивился Телегин, сняв с вешалки кепку. – Бутылка пива это что, по-твоему, «пить» называется?
– Все равно не пей. После этой дряни от тебя хмелем за километр несет. Хочешь, чтобы я потом от Катькиных учителей выслушивала, что у меня муж – алкаш?
– Да ну тебя, Наташ…
– А ты мне давай по «нукай» еще, по «нукай»! Когда пойдешь на покос? Вот ударят заморозки, посевы помрут – будешь зимой без хлеба сидеть! Чтоб в выходные все скосил! Понял меня? Эй!
Так и не услышав ответа, Наталья выскочила с кухни, но успела лишь увидеть, как громко хлопнула дверь за вышедшим из дома Иваном.
***
По-хозяйски сунув руки в карманы, Ванька Телегин нетерпеливо переминался с ноги на ногу, дожидаясь автобуса. Он глянул на свои наручные часы «Победа», доставшиеся от отца (а отцу – от деда) и расколотые напополам глубокой трещиной, и недоуменно нахмурившись, пробурчал под нос: