– Я жив, я… человек, я помню, как держал чью-то руку, я…
Пол под ним вздрогнул, но не исчез. Комната будто затаила дыхание. Мир ждал. Он открыл глаза.
– Я… не знаю, как меня зовут – прошептал он – Но я не хочу исчезать.
Он поднялся на ноги – осторожно, будто под ним был лёд, а не каменный пол. Но пол не трещал. Он словно ждал, что он скажет дальше.
– Меня зовут… – начал он снова, но внутри было пусто.
Имя – это якорь. Если у тебя нет имени – ты не закреплён. Ты как тень, которая забыла, откуда падает.
Он пошёл вдоль стены. Его пальцы провели по пыльной кладке, и… камень рассыпался, как песок, стоило только на секунду подумать: а был ли он здесь вообще? Он быстро отдёрнул руку.
– Думай только то, что живо. Только то, что реально. Но как думать, если ты не знаешь, что реально?
Он увидел зеркало. Грязное, треснутое, словно кто-то кулаком выбил половину стекла. Он посмотрел в него. Отражения не было. Там была комната – но не он. Пустое место. Пятно. Он сделал шаг ближе. И только тогда, когда сжал кулаки и в голос сказал:
– Я человек! Я здесь! Я… жив!…
Тень появилась. Расплывчатая. Смазанная. Но уже не пустая. Он сел на деревянную скамью. Она заскрипела. Тело дрожало, будто каждое движение – борьба с невидимым. На полу лежала записка. Обожжённая, с едва читаемыми буквами:
"Не забывай. Ни себя. Ни боль. Ни тепло. Забывших съедает пустота."
Он не помнил, писал ли это он. Он не помнил, чувствовал ли боль. Но теперь – чувствовал. Он провёл рукой по лбу – пота не было. Ни жара, ни холода. Только странная влажность, будто в комнате дышал кто-то ещё. Что-то… неведомое. Он снова посмотрел в зеркало. Теперь отражение было чуть чётче – лицо мутное, словно издалека, как если бы он смотрел на себя через грязное окно памяти. В отражении за его спиной мелькнула тень. Он резко обернулся. Никого. Но в углу комнаты что-то изменилось. Стена, которую он не замечал, теперь была открыта – проём, ведущий куда-то вниз. Он был уверен, что её не было.
– Я не верил, что там что-то есть – прошептал он. – Вот почему я её не видел.
Он подошёл ближе. Ступени, ведущие в темноту. Пахло сырым деревом и старыми мыслями. На первом шаге вниз он услышал голос. Чужой. Но будто бы внутри него:
– Ты не один. Память – заразна. Где один вспомнил, другой может увидеть.
Он замер. Не от страха. От узнавания. Он уже слышал этот голос раньше. Но когда? Он медленно спускался по ступеням, ощущая, как воздух становится плотнее, будто дышит в лицо. Ступени под ногами были разными: камень, дерево, металл – как будто каждый шаг вёл по чужой памяти. Или по фрагментам разных жизней. На пятой ступени он замер. Там лежало перо. Белое, сухое, с обгоревшим кончиком. Он не знал, откуда оно – но сердце сжалось, как будто потеряло что-то, что когда-то было бесконечно важно. На шестой ступени стены стали меняться. Теперь это были не просто камни – рисунки. Карандашные, чёрно-белые. Выцветшие сцены: