Он пришёл вечером. Я помню, как долго смотрела на экран телефона, где горело его имя. Руки задрожали. Я включила свет в прихожей, поправила плед на диване, на автомате включила чайник. Он пришёл тихо, почти робко.
– Привет, – сказал он, не встречаясь со мной взглядом.
– Привет, – ответила я. Голос предательски дрогнул. Я ненавидела это в себе – дрожать перед тем, кто ушёл. Кто оставил.
Я подала ему чай. Мы сели напротив, как чужие. Он смотрел на стены. Я – на его руки. Они были такими же знакомыми. И всё же – как будто чужие.
– Ну и что теперь? – спросила я. Слова вышли медленно, будто через сопротивление внутри.
Он не сразу ответил. Только отпил глоток чая.
– Я не знаю.
– Ты не знаешь… хочешь ли быть со мной? Или не знаешь, что чувствуешь?
Он пожал плечами. Словно этот разговор был для него слишком тяжёлым грузом. Словно я просила о невозможном.
– Я просто… не могу ничего обещать. Я живу сегодняшним днём.
Я почувствовала, как сердце, словно стекло, треснуло внутри. Сначала по краю. Потом глубже.
– А я, выходит, всё это время жила ожиданием?
Он молчал. Его чай остыл. Мои руки дрожали. Я ждала. Верила. Писала письма – и не знала, прочтёт ли он. Хранила голосовые. Бережно. Словно они могли вернуть меня к нему.
– Я скучала, – сказала я. Тихо, почти по-детски. Он не ответил. Только выдохнул.
– Прости… но я не могу быть сейчас с кем-то. Даже с тобой.
Это «даже с тобой» больно задело. Оно звучало так, будто я – последнее, что он мог бы выбрать. И то – не сейчас.
Я сжала чашку, будто она могла согреть не пальцы – сердце.
– Ты бы мог просто сказать, что разлюбил.
– Это не так просто, – прошептал он.
– А что тогда? Удобно – жить одним днём и не брать с собой ни чувств, ни людей?
Он встал. Я смотрела, как он надевает куртку, поправляет рукав. Словно это не наш последний разговор, а просто визит между дел.
– Береги себя, – бросил на прощание.
– Поздно.
Я слышала, как прикрылась дверь. И в этой тишине между чайником, пульсом в висках и раскалёнными от злости глазами – я впервые поняла: любовь не всегда уходит с криком. Иногда она просто не возвращается. Он не ушёл. Я уже почти ждала щелчка двери, глухого звука уходящих шагов по лестничной клетке, – но он остался. Просто замер в коридоре, не поднимая глаз. Затем вернулся.
Сел обратно на диван. Молча. Как будто искал во мне тепло, но не мог решиться.