Даже небольшой группе людей было сложно выжить на планетоиде размером с Деймос. Поэтому Джон Смит, объявивший себя королем сразу после признания своего права собственности на сектор и суверенности основанного им государства, начал изыскивать способы заработать на своем уникальном положении. Однако идеи межзвездного казино или базы космических пиратов умерли довольно быстро – королевство находилось слишком далеко от Земли и ее наиболее богатых колоний, да и правительство было не в восторге от подобных инициатив. Тогда родился Лабиринт Минотавра.
Собственно, Лабиринт появился задолго до рождения Джона Смита. Если верить анализам, проведенным присланной с Земли экспедицией, его создали вообще до появления Homo Sapiens – примерно миллион лет назад, но установить, кто, зачем и как это сделал, никому так и не удалось. Хотя голов над этой загадкой было сломано немало. Какая-то неведомая сила словно забавы ради превратила один из планетоидов в некое подобие куска швейцарского сыра, а затем бесследно растворилась в пространстве. Прежде ничего подобного не находили. По крайней мере, в контролируемой Земным Содружеством части Галактики, а это около трех миллиардов кубических парсеков космоса и больше тысячи в той или иной степени освоенных планет. Кроме самого Лабиринта его создатели не оставили после себя абсолютно ничего. В результате ученые с Земли, помучавшись пару месяцев, отбыли восвояси, а правительство по результатам их работы ограничилось тем, что оставило в силе прежнее решение по Джону Смиту. А заодно увеличило финансирование Военно-Космических Сил.
В итоге все вернулось на круги своя. Король, вновь оказавшись перед незавидной перспективой личного и государственного дефолта, напился и уселся смотреть бои без правил по тахионному передатчику. В одном из поединков выступал боец с Проксимы. На него нельзя было не обратить внимание даже среди профессиональных участников подобных состязаний, тем более, что он много лет был чемпионом по этому виду спорта. Тут-то Джона Смита и озарило. Связавшись с проксиманцем, он изложил ему свою идею и предложил долю в прибыли – не слишком, надо сказать, большую, поскольку король быстро понял, что его собеседник готов согласиться даже на весьма умеренную оплату. И Лабиринт обрел своего Минотавра.