– Падшие, – прошипел Мариус, не прекращая собирать цветы в свою сумку. – Души тех, кто был принесен здесь в жертву или умер в этих болотах. Теперь они служат Тьме.
Каэл встретил первую тварь ударом ножа в то место, где у человека должно было быть сердце. Нож вошел легко, но существо, казалось, не заметило этого. Оно продолжало тянуть к нему свои костлявые руки с длинными, грязными когтями. Каэлу пришлось отскочить, нанести еще несколько ударов, прежде чем тварь с булькающим вздохом рухнула в воду.
Но их было слишком много. Они лезли со всех сторон. Каэл дрался молча, яростно, каждый удар – выверен, точен. Он защищал не только себя, но и девочку за своей спиной, и это придавало ему сил. Он видел, как Мариус отбивается от одной из тварей своим посохом, который в его руках превратился в грозное оружие.
Одна из тварей проскользнула мимо него, устремилась к Лии. Каэл развернулся, метнул нож. Клинок вонзился существу в спину, оно дернулось, но не остановилось. Оно уже почти дотянулось до девочки…
В этот момент Метка на шее Лии вспыхнула ослепительным светом. Волна чистой, белой энергии ударила по твари, и та с воплем, от которого заложило уши, рассыпалась в прах. Свет опал так же быстро, как и вспыхнул. Лия обмякла, ее дыхание стало совсем слабым.
– Готово! – крикнул Мариус, бросаясь к ним. – Уходим отсюда! Быстро!
Каэл подхватил Лию, выдернул нож из кучки праха. Они бежали из проклятого капища, преследуемые булькающими воплями оставшихся Падших, пока наконец не выбрались на относительно сухую землю, оставив за спиной зловонное болото и его кошмарных обитателей.
Глава 5: Охотник и Дичь
Мариус колдовал над Лией почти всю ночь. Толченые травы, собранные в проклятом капище, он смешал с росой и какой-то одному ему ведомой бормотухой, превратив их в темную, остро пахнущую мазь. Этой мазью он осторожно смазал Метку на шее девочки и дал ей выпить несколько капель горького отвара. К утру лихорадка спала. Лия все еще была слаба, почти прозрачна, но ее дыхание выровнялось, и в огромных глазах появился осмысленный блеск, хотя и полный испуга от пережитого и от вспышки ее собственной, неведомой силы. Каэл молча наблюдал за манипуляциями старика, чувствуя, как внутри что-то тупо ноет. Ответственность. Нежеланная, как тюремная цепь, но такая же неотвратимая.