Октавиан уверен, что перехитрил царицу. Потому что плохо ее знает.
Победившая
Еще до визита Октавиана ей сообщили – «милосердный» Цезарь номер два желает провести Клеопатру из рода Птолемеев по Риму в цепях, во время своего триумфа. Для того ему нужна ее жизнь. Возможно, после позора Клеопатру не убьют, но что ей с того? Разве можно позволить глумиться над собой…
Под охраной Клеопатра идет к гробнице Антония, совершает заупокойные обряды. Возвращается во дворец. К завтраку ей приносят корзину смокв (они же фиги, они же инжир); тот, кто доставил корзину, предлагает солдатам отведать плодов. Что они, смоквы не ели? Расслабленная стража пропускает крестьянина в покои царицы. Мы-то знаем, кто копошится среди крупных фиг. Завтрак окончен; Клеопатра спроваживает всех, кроме двух служанок. Отсылает гонца с табличкой к Октавиану. Берет одну за другой смоквы, видит аспида. Подставляет руку для укуса. Когда Октавиан читает послание Клеопатры, та в царском уборе, уже не дыша, покоится на золотом ложе. Настоящая античная трагедия, смертельное величие. Вот так триумф. А его план пошел прахом. «Ты победила, Клеопатра», – выдавливает из себя, по легенде, будущий император Август.
Его триумф вышел смазанным: вместо живой египетской царицы по улицам Рима везли ее статую, обвитую змеем. Октавиана античные авторы считали бездушным, однако у него хватило чувств, чтобы восхититься поступком Клеопатры. Он велел похоронить ее пышно, по-царски, рядом с Антонием. Но за то, чтобы ее статуи остались на пьедесталах, Октавиан не постеснялся взять с друга усопшей две тысячи талантов.
Детей своих врагов Август пощадил – все трое росли под его опекой. Приказал, правда, убить Цезариона, сына Клеопатры от Юлия Цезаря. Чтобы никто впредь не претендовал на Египет, новую римскую провинцию.
3. КАК МЕССАЛИНА ПОГУЛЯЛА В САДАХ ЛУКУЛЛА
… Мысли скачут, отчаяние вытесняется надеждой. Она бродит среди буйной зелени, ярких цветов, статуй, портиков, фонтанов, а перед глазами – искаженное злобой лицо Клавдия. Обычно муж-император мягок, как травка на лужайке, но в этот раз Мессалина перегнула палку, чего уж там. Только бы с ним увидеться, влить в его уши море нежных глупостей – и она добьется своего, как добивалась всегда. Вот выпросила же у Клавдия роскошные Лукулловы сады, где сейчас мечется как львица в клетке; для этого пришлось оклеветать их прежнего хозяина, Валерия Азиатика – прелюбодей, мятежник! Он покончил с собой. Смейся, Азиатик: мой черед вскрывать себе вены. Нет, не хватит духу. Нужно прорваться к Клавдию. Как? Он не желает ее видеть…