Бур, совершив свое триумфальное возвращение от ручья и избавившись, по его собственным заверениям, от «не менее чем пуда налипшей грязи и всякой речной нечисти», немедленно возопил о завтраке. Его гастрономический пыл, однако, заметно поугас при виде более чем скромных остатков вчерашней трапезы – нескольких сиротливо чернеющих на широком листе лопуха картофелин, испеченных прямо в золе.
«И это вы называете едой?! – прогрохотал он, с таким видом разглядывая предложенное угощение, будто ему подсунули тарелку с вареными пауками. – Да этим даже червяка не заморишь, не то что взрослого, полного сил мужчину!»
«Если будешь поменьше сотрясать воздух и побольше напрягать ту единственную извилину, что у тебя имеется, на предмет того, как этого самого червяка накормить, глядишь, и рацион наш станет поразнообразнее,» – невозмутимо заметила Лина, отламывая себе самый крохотный обугленный кусочек. «Вчерашняя наша экспедиция к тому зажиточному хутору, где куры, по слухам, разгуливали без всякого присмотра, обогатила нас ровно на ноль целых, шиш десятых, если не считать основательно промоченной репутации Квита, когда он, пытаясь изобразить из себя летучую мышь, свалился прямиком в бочку с помоями».
Квит, который в этот момент с видом заправского алхимика пытался раздуть едва тлеющие угли под котелком, вспыхнул до корней волос. «Я не изображал! Я проводил тактическую рекогносцировку местности! И вообще, там сторожевой пес был – натуральный волкодав, чуть меня самого на ремни не пустил!»
«Пес, который мирно спал в своей конуре и даже ухом не повел, пока ты, совершая свою тактическую рекогносцировку, не наступил ему на самое больное место – на хвост,» – уточнил Яр, не отрываясь от тщательной проверки состояния своего короткого, но тугого лука.
«Так, господа кладоискатели и покорители курятников, заканчиваем прения,» – Лина решительно хлопнула в ладоши, звук получился сухим и резким, как щелчок пастушьего кнута. «Пока наш уважаемый Бур не перешел на подножный корм в виде сосновой коры, у меня имеется одна свежая и, смею надеяться, плодотворная идея. Помните того пузатого торговца на гнедой кобыле, который дважды в неделю таскает провиант в пограничный форт у Чертова Перевала? Субъект обычно путешествует в гордом одиночестве, навьюченный всякой снедью под завязку, и, по моим наблюдениям, имеет скверную привычку клевать носом в седле. Сегодня как раз его день».