Надоедливый звонок телефона – в игнор, десятки сообщений – туда же. На омму сил не осталось.
– Вам сказано перезвонить, – бросает водитель в зеркало заднего вида, когда Ёнсок двигает задом, устраиваясь позади его кресла.
– Поезжай… те. Пожалуйста.
– Вам сказано перезвонить, а мне ждать указаний. Пока не исполнено первого, будем стоять.
– Тогда выпусти меня из машины. Tesla, let me out.
В зеркале недовольный взгляд. Водитель семьи Ли авторитарен, как и его хозяйка, не приемлет самоуправства.
– Хочу выйти и позвонить.
Срабатывает клик замков, но Виньен остаётся в салоне. Всё же звонить незачем, сообщения будет достаточно.
– А мы сможем остановиться у той пекарни?
Похоже Ёнсок достала водителя с самого утра, тот вздыхает, но изображает терпимость.
– Ладно, поезжай… те по маршруту.
Младшая Ли иногда заказывает лучшие шоколадные кексы в Сеуле, а один раз взяла у пекаря мастер-класс, и вот обнаглела до того, что пишет с просьбой доставить в башню готовое тесто.
По итогу, к чему считай, не прикладывает руку Ёнсок, становится единственным за весь день похвальным результатом. Заготовки, доставленные прямо в формочках, поднялись и пропеклись, и пахнут прекрасно.
Но Джинхён не отвечает. И Виньен просматривает и пересматривает малочисленные, паршиво снятые, обрывки уже несколько часов как завершившегося концерта. Как же жаль, что выкладок всё ещё слишком мало и все они, как назло, то кривые, то косые. Где Джинхён выдаёт неземную динамику, там чьи-то клешни закрывают обзор. И куда опять старший пропал? Только ведь наладилось расписание. Почему на сообщения не отвечает?
К полуночи пышущие ванилью и душистым шоколадом кексы успевают неприятно остыть и опасть. А к трём часам, когда в темноте клацает дверной замок, чтобы впустить знаменитого родственника, ужин уже и вовсе вчерашний.
***
В белую спальню Джинхён вваливается, как в собственную. Падает на дальнюю половину, ориентируясь в потёмках, как у себя. А почему нет, одинаковая же расстановка.
Разумеется, старший в курсе, что рядом Ёнсок. В том, чтобы она лежала под боком и состоит смысл выбора спальни, не надо будет прислушиваться и если что нестись сломя голову или стоять в коридоре битый час терзаясь в сомнениях, теряя драгоценные минуты сна. Но… если она сегодня, именно сегодня, всё-таки опять развопится, да ещё под самое утро, то старшему не пережить ещё одного недосыпа. Этот грёбаный вечер вытряс из Пхана последнюю волю к сопротивлению всякой неебически грёбанной ебатени. Нахуй всё, нахуй всех, нахуя вся.