Предпочитал, чтобы они приезжали к нему – пусть на день-два.
Он не мог находиться здесь долго. Этот дом был слишком жив, слишком наполнен голосами, которых уже не было. А потом случилось горе. Сначала отец. Болезнь, быстрая, как пожар.
Он поехал к нему. Был рядом. Но будто сквозь стекло.
А вскоре – и мать. Не выдержала. Словно сердце, потеряв ритм, замерло следом. Похороны. Много людей. Голоса. Цветы. Запах дождя. Он не помнил лиц. Не помнил, кто говорил, кто плакал, кто держал его за плечо.
Он только кивал. Благодарил. Улыбался, чтобы не разрыдаться.
И уехал. Закрыл дом. Физически – и внутри себя.
Запер его, как шкатулку с тем, чего не мог больше трогать. Прошло десять лет. И вот он здесь. Один.
Не в поиске покоя – в поиске истины. Или хотя бы следа.
Оливер прошёл по коридору. Пальцы коснулись стены.
Той самой, где в детстве мать вела отметки его роста.
Он увидел цифры, поблекшие, как сны. Зашёл в свою старую комнату.
Там всё осталось почти так же: старая полка с книгами, комод, зеркало, плед, подаренный матерью на семнадцатилетие.
И под подоконником – выцарапанное сердечко с двумя буквами:
O + A Он сел на край кровати. В доме было тихо. Слишком.
Только ветер шевелил шторы, и где-то скрипнула старая балка. – Я вернулся, – прошептал он, не зная, к кому обращается.
К родителям? К ней? К себе?
Огонь потрескивал в камине, отражаясь тёплым светом в стеклянной поверхности старых рамок, развешанных по стенам. Пламя отбрасывало мягкие тени, и комната, которую время будто бы забыло, снова оживала. Изношенное кресло скрипнуло под ним, как старый друг, приветствующий спустя годы. Альбом в руках Оливера был тяжёлым – не весом бумаги, а весом памяти. Он держал его бережно, почти благоговейно, будто боялся смазать время прикосновением. Вот он – маленький, босоногий, с лейкой в руках, поливающий клумбу у крыльца. На следующей – его отец, с серьёзным лицом, стоящий у машины, которую собирался чинить, и мать, рядом, с легкой улыбкой и чашкой лимонада. Фотография, где он с Амелией – редкая, выцветшая, случайно сделанная кем-то на летнем празднике: они в толпе, но их взгляд – друг на друга. Как будто мир вокруг них перестал существовать. Он коснулся её изображения пальцем. Так аккуратно, как будто это могло вернуть её. – Где ты?.. – вырвалось у него почти шёпотом. Сквозь открытое окно тянулся вечерний ветер, принося запах хвои и далёкой влаги. Дом тихо дышал, как будто и он помнил.