Когда обед завершился, и ароматы домашней кухни уступили место терпкому кофе, Гарри предложил прогуляться по саду. Весенний воздух был наполнен запахом свежей земли, влажной травы и слабым благоуханием первых цветов. Оливер шёл рядом, оглядывая идеальный газон, белые садовые кресла и раскачивающийся на веранде гамак – как символ безмятежности. Он не мог не сравнить этот порядок с тем, что поселилось внутри него самого. – Вчера я видел Агату, – сказал он вдруг, почти не глядя на Гарри. – Поздно вечером, возле её дома. Она шла по дороге… пьяная, кажется. На каблуках. Увидела меня – и будто испугалась. Побежала. Странное поведение. Я помню её, она была совсем другой. Гарри чуть заметно дернулся, но почти сразу усмехнулся и повёл разговор в привычной манере: – О, старина… ну ты сам знаешь, годы меняют людей. Та Агата – это уже давно прошлое. Что с ней стало, говорит о том, кто она была на самом деле. Ты же знал, она по мне сохла? – он усмехнулся, будто делился приятным анекдотом. – А я выбрал не её. И она этого не перенесла. Начала пить, связалась с первым встречным… хотя, если точнее – с соседом. Помнишь Дугласа Броуна? Тот самый маменькин сынок, которого за ручку водили до двадцати лет. Смотрел на Агату, как кот на сметану, а сам – мямля. Вечно невидимка. Гарри хмыкнул и покачал головой. – Ну, в каком она должна была быть состоянии, чтобы выйти за него? И теперь – пьёт, живёт с ним и его мамашей. Смешно, конечно… но, по сути, им просто повезло. Дом-то её. Наследство от отца. А им – всё равно, лишь бы крыша над головой была. Оливер слушал, не перебивая. Но не смеялся. – Да уж… Судьба, – тихо сказал он. – Странные поступки. Но всё равно хочу поговорить с ней. Тогда, двадцать лет назад, она что-то знала, но молчала. Сейчас, может, скажет. Может, пришло время. Гарри резко посмотрел на него. – Слушай, забудь. От неё ты ничего не узнаешь. Она уже не в себе. Алкоголь. Бред. Неразборчивость. Это пустая затея. Он сделал паузу, как будто выбирая, как мягче продолжить. – Я тебе как друг скажу: отпусти прошлое. Оставь. Живи дальше. Лучше подумай о будущем, о своей жизни. Может, даже – о потомстве. Ты ведь в отпуске, не так ли? Не время для расследований. Гарри сохранял видимое спокойствие, но в его голосе промелькнула какая-то странная напряжённость – неуловимая, почти незаметная. Оливер не стал заострять внимание. Просто задержал взгляд чуть дольше, чем обычно, будто раздумывая над чем-то своим. Позже, попрощавшись с семьёй, Оливер решил не сразу ехать домой. Свернул с главной дороги и направился к реке, туда, где раньше собирались их юношеской компанией. Место изменилось – как и всё. Но под теми же деревьями стояла новая лавочка, свежая, из светлого дерева. Он присел. Солнце мягко освещало воду, ветер шевелил траву. Чуть поодаль, над рекой, всё так же поднималась высокая скала – та самая, где когда-то они стояли, держась за руки и, смеясь, представляли себя птицами, готовыми расправить крылья и взлететь над миром. Здесь они смеялись. Здесь он впервые коснулся руки Амелии. Здесь звучала музыка на кассетах, а вечер казался бесконечным. И всё же воспоминания сегодня были другими – тяжелее. Потому что в них теперь вплетались подозрения.