– Вот, это кто?
Черт недоверчиво посмотрел на девушку, потом – на изображение, снова вернул взгляд на Велу:
– Уверена, что про стрыгу на ночь глядя слушать хочешь?
– Стрыга? – Девушка изогнула бровь. – Я даже названия такого не слышала, конечно уверена!
– Не слышала, потому что не водятся они у нас, – деловито сказал чертенок, – на западе встречаются. Два сердца у них и души две.
Вела слушала, затаив дыхание, чертенок же продолжал:
– Когда умирает человек, лишь одна душа тело покидает, а вторая остается. Так стрыги и появляются. За людьми охотятся, кровь их пьют, но более всего им любо младенцами лакомиться, потому что силы жизненной в них больше. Встречался я как-то со стрыгой, – черт слегка улыбнулся, будто погрузился в приятные воспоминания, – ведьме тогда из тех мест прислуживал. Ох и крови было! А крики – за душу б взяли, коль б она у меня была!
– Расскажи! – Вела подалась вперед, умоляюще глядя на чертенка.
– Не стоит тебе такое слушать, – фыркнул чертенок, – я это затеял, чтобы ты отвлеклась да спать легла, а расскажу – до утра глаз не сомкнешь.
– Не боюсь я, – вскинулась Вела. Нахмурившись, добавила: – никакая нечисть по злу с человеком не сравнится.
– Ну, сама напросилась, – хмыкнул чертенок и начал свой рассказ.
«Середина зимы выдалась как никогда холодной. Люд старался домов своих не покидать, даже через закрытые ставни было слышно, как завывает метель. Та ночь была такой же, как все прочие, – морозной и темной. Снег сыпал сплошной стеной, как плотный белый туман».
Вела представила все в подробностях, кажется, даже холоднее стало. Девушка поежилась, продолжая слушать.
«И там, среди снежной бури, я заметил движение. Что странно, потому что в такую погоду, еще и в ночь, даже псы по будкам прятались».
– Ты на улице был, что ли? – прервала рассказ Вела.
– Наш брат не мерзнет, – пожал черт плечами, – а ведьма моя мне дала задание снежинки пересчитать. Дурацкие же задание вы, ведьмы, придумываете! – Черт насупился. – И не перебивай, раз уж выпросила!
Вела молча кивнула, и чертенок продолжил:
«Я присмотрелся, разглядев женский силуэт. На ней было легкое платье, а кожа – что снег, – белая. Но мне нельзя было от поручения отвлекаться, так что я лишь слышал, как подходила она к домам, скреблась длинными когтями по ставням. Никто не открывал ей, никто не впускал внутрь. Она подошла к дому, где жила семья с детьми, и остановилась – видимо, почувствовала подходящую жертву внутри. Тут уж я решил, что пусть ведьма хоть наказывает, но надо увидеть, чем дело кончится!