Папа суетился в соседней комнате, помогая складывать сумку. Сестра настаивала, что дома без мамы не останется. Она плакала, кричала и, вцепившись в мамину юбку, ходила следом. От этого мы с братом спрятались в другой комнате и расплакались, закрываясь подушками на своих диванах.
Вскоре пришла бабушка и, оторвав сестру от мамы, в истерике унесла ее к себе домой. Мы с братом пошли проводить маму до остановки.
Мама и папа шли впереди. Мы мельтешили следом. Папа нес небольшую сумку. По его подтянутой, стройной осанке можно было сказать, что это молодой, спортивный парень. Рядом шла худая, плохо одетая женщина – моя мама. Казалось, ее сгорбленные плечи несли невидимый, тяжелый груз. Светило солнце, мы с братом были легко одеты, а мама пряталась в длинном вязаном свитере. Ее костлявые, бледные кулачки выглядывали из-под широких рукавов. Тяжело дыша, она старалась идти быстро. Мы спешили, чтобы не опоздать на автобус.
– Мам, я буду писать письма, – сказала я, когда она обняла и снова расплакалась. Мне очень хотелось ее утешить. Брат прильнул к ней и долго не отпускал. Он плакал, крепко уткнувшись лицом в мамино плечо. Случайные прохожие останавливались, кидали в нашу сторону взгляды и перешептывались.
– Там нет адреса. Мы будем иногда заказывать переговоры. Маму позовут, – поспешно заговорил папа и потянул маму за руку. Автобус подъезжал. – Пойдем. Нужно ехать.
Как только автобус тронулся, мы с братом умчались домой, спрятались друг от друга и снова расплакались. В тот день не выходили на улицу. Сестра осталась ночевать у бабушки. На маминой кровати, всхлипывая, уснул брат. Закрыв все окна и двери на защелки, я обняла кошку Василису и немного успокоилась. Я лежала в темноте, и случайные звуки меня не пугали, как это было раньше. Но в страхе я прислушивалась к своему тревожному чувству, что мама не вернется. Текли слезы, и вскоре мне пришлось перевернуть подушку. Я старалась вспомнить случаи, когда обижала маму. Я испытывала чувство вины, ведь наши драки с братом злили маму. Она могла нас успокоить только ремнем. Конечно, больше доставалось брату. Ему было тринадцать, старше меня на два года, а значит, и сильнее. Теперь я была готова терпеть все его понукания. Только бы мама вернулась. Впервые, неосознанно, я обратилась к Богу.