– Быстрее давай… «МГ» надо подорвать. Для надежности… – не вдаваясь в пояснения, поторопил бойца Аникин и принялся укладывать трофейную плащ-палатку на манер вещмешка.
Из внутреннего кармана убитого Андрей вытащил документы, письма и фотокарточку. Не разглядывая, Аникин сунул их в карман. После разберемся. В кителе немца, в боковом кармане, лежали часы – на массивной цепи, тяжелые. Похоже, золотые. Аникин нажал на пружину, и крышка с литой инкрустацией открылась. Стрелка тикала, а пространство разбитого дота наполнила механическая мелодия на мотив «Милого Августина».
I
Вечером, после поверки, выжившие из третьего взвода поминали своего командира и погибших товарищей. Из двадцати трех утром осталось семеро – цена взятия высоты 200.
– Ничего, завтра новых пригонят, – с полным ртом пробубнил Бесфамильный. Он никак не мог прожевать своим беззубым ртом кусок трофейного сервелата.
– Кхе, незабористый он какой-то… – даже не поморщившись от выпитого своим изрытым оспинами лицом, заметил Деркач. – Не то что наш первач… И клопами воняет.
– Сам ты, Деркач, клопами воняешь, – беззлобно отозвался Лобанов. Они с Деркачом были земляками, из-под Кирова, и вместе из окружения выходили, в одну штрафную роту и попали. На почве малой родины и возник у них спор, переросший в противостояние мировоззрений. Лобанов называл область на новый лад – Кировская, а Деркач упрямо стоял на старой Вятке.
– Сидел бы там в своем клоповнике и не узнал, что такое настоящий французский коньяк, – подзуживал земляка Лобасик.
– А вот и сидел бы… – с горячностью подхватил Деркач. – С превеликим удовольствием…
Бесфамильный захохотал и чуть не подавился колбасным куском, который он продолжал мусолить во рту.
– Кхе-хе… Не торопись, сесть ты всегда успеешь. Если тут не прихлопнут.
– Вот именно… – не унимался Деркач. – Лучше лес валить, чем…
Коньяком, колбасой и шоколадом Аникин и Саранка разжились в захваченном доте. Запасами шикарной снеди оказался до отказа забит один из ящиков немецкого пулеметного расчета.
Никто с Лобановым не стал спорить, как выходило обычно. Даже извечный его оппонент молча допивал из котелка свою порцию ароматной французской выпивки. Молчал и Бесфамильный, в другой ситуации не преминувший обязательно что-нибудь ввернуть насчет «отсидочки». Крагин выжил, и его отправили в госпиталь. Дружков Бесфамильного, Малявина и Гуцика, повыбило, и теперь, оставшись без «пахана», он вынужденно кучковался со всеми. Сразу после поверки он даже что-то одобрительно пробурчал Аникину про то, что он «правильный», что, мол, «пахан» ему рассказал, как Андрей спас ему жизнь. Впрочем, Аникина это мало согрело.