Его осенило. Выходит, здесь выступают бродячие артисты? Об этом говорил бедняк? Стоит их найти, да поскорее.
Он отыскал «этих» до заката: пришлось поспрашивать местных. Во внутренний город было не попасть, внешний же Танн оббегал вдоль и поперёк, но артистов нашёл только за окраиной – их юрты были расставлены на берегу каменистого ручья. Стоянка кочевого клана оказалась пёстрой и неряшливой, как куриный бок. Приземистые юрты, укрытые шкурами и разноцветными отрезами ткани, чадили дымом сквозь узкие отверстия в крышах. В центре лагеря шипел костёр. По стоянке сновали куры и козлята, за которыми носилась пара чумазых близнецов; пробегая под бельевыми верёвками, дети задевали головами развешенные на просушку вещи и звонко смеялись, видя, как на влажных платьях остаются грязные пятна. Где-то пела женщина.
– Как найти главного? – спросил Танн, преградив дорогу бежавшему впереди малышу.
Ребёнок уставился на него, попятился и заревел, а затем бросился наутёк. Пение прервалось. Из ближайшей юрты выскочила джиннка в шафранного цвета чегеде18, наспех наброшенной на платье. Мальчишка врезался ей в колени и спрятался за складками юбки, утирая сопли и слезы.
– Зачем пожаловал? – крикнула джиннка, жестом подзывая второго ребёнка. Тот не сразу, но послушался – видимо, был храбрее брата. А может, просто глупее.
– Приветствую, – сказал Танн и, подумав, на всякий случай поднял руки, демонстрируя мирные намерения. – Я искал артистов, что выступают в городе.
– Ты их нашёл, – женщина свела брови и оправила меховую оторочку чегеды. – Надо-то тебе что?
– Ищу главного, разговор есть.
– Важный?
– Весьма.
Женщина недоверчиво смотрела на него и молчала.
– Ну? – поторопил Танн, сгорая от нетерпения.
– У нас нет главного, – помедлив, ответила она. – Но ты можешь поговорить с мужем. Суду́р! Судур, иди сюда!
Судура долго ждать не пришлось. Мужчина, коренастый и широкоплечий, вышел из просторной юрты, встал впереди супруги и скрестил на груди могучие руки – каждая, казалось, была толщиной с женское бедро.
– Судур, полагаю? – сказал Танн так вежливо, как мог, и сделал несколько осторожных шагов ему навстречу.
– Чего крадешься как вор? – ответил ему громила. Танн отметил, как бугрятся мышцы на его предплечьях, и умозаключил: этот артист рождён развлекать публику своей силой.