Марк выглянул в концертный зал. Отец уже покинул сцену. Безмолвная публика постепенно отходила от благородного транса. Зрители поднимались из кресел с просветленными лицами, получив заряд душевной энергии и желания творить. Все чувствовали себя окрыленными. Кроме одного.
Вот этот плешивый невысокий дядя почти без шеи чем-то недоволен. Он получил свою порцию Вдохновения, но уже жаждет следующей. Деловитым шагом направился к господину Хартману. Улыбчивый атташе по культуре привычно обходил гостей, рассыпался в комплиментах, договаривался о деловых встречах.
Недовольный гость одернул немца и потребовал познакомить с исполнителем:
– Куда исчез музыкант? Где органист?
– Господин Сосновский, следующий концерт через три месяца. Вы получите приглашение.
– Три месяца – это бесконечность.
– Вам что-то не понравилось?
– Всё замечательно, но вдохновение схлынет через три недели. Мне мало! Мне надо чаще!
– Ordnung muss sein! Орднунг мусс зайн! – резко ответил Хартман и позвал балерину Воланскую. – Майя! Уймите вашего протеже.
Расплывшаяся в сладкой улыбке балерина дернула Сосновского за рукав, отвела в сторону и зашипела:
– Не позорьте меня, Борис Абрамович.
– Что он сказал?
– А вы не поняли? Порядок превыше всего!
– У немцев свои порядки, а у нас… – Сосновский клянчил, как капризный ребенок: – Я хочу такой концерт ежемесячно. Вы знаете органиста? Я сниму зал, заплачу!
– Музыкант кто-то из немцев, я его не знаю. Но есть наши органисты, не хуже.
– Кто лучший?
– Гарри Гомберг, конечно.
– Познакомьте меня с ним.
– А вы настырный, как такому откажешь. – Балерина загадочно улыбнулась.
Борис Абрамович любил женщин. Его привлекали молодые и ухоженные женщины. Прославленная балерина могла похвастаться только вторым качеством. Сосновский знал, что Воланскую выживают из Большого театра, а она не может жить без сцены. Чтобы оставаться с ней в друзьях, но не давать ложной надежды на большее, бизнесмен пообещал спонсировать постановку балета для опальной примы.
Марк поспешил в гримерку к отцу. Санат уже переоделся и протянул сыну варежки, снятые с батареи.
– Рукавицы высохли. Нам пора. И шапку как следует натяни! Простудишься, мама тебя в Москву не отпустит. И мне попадет.
Ночная улица встретила мальчика усилившимся морозом. Снег под ногами трещал еще звонче. Равномерный приятный хруст помогал Марку осмысливать и запоминать манипуляции настройщика, подслушанные сегодня. Управлять звуком – это страшно интересно!