А потом, вдруг, накатит – вы рассмеётесь, не поверите! – сочувствие, жалость, раскаяние. Рад помочь несчастному в его беде.
Так и бежишь по жизни, по запутанной дорожке – где сквозь светлое, но больше – сквозь тёмное, в дыму и угаре.
Но отбегался, всё. Надо же, как получилось! Оступился, упал и виском об угол…
Над тобою горькие слёзы, безутешные вопли родных.
Привезли в морг, выпотрошили как рыбу и привязали бирку к ноге.
Лежишь опустошённый, окаменевший труп на ледяной полке среди таких же, как ты, источающих запах тлена людей. Вроде бы ты – и не ты. Мысли витают, сами понимаете, ужасные мысли. Ах, если бы мог, завыл на весь мир от безысходной, безумной тоски!
Но вы знаете, одна удивительная особенность: вспоминая те частицы добра, что оставил я после себя в жизни, мне становилось легче!
Пришли люди, и моему перекошенному безобразной гримасой лику придали мирное, покойное выражение. Нарядили в чёрный костюм, надушенный крепко одеколоном. Лакированный гроб, с любезно распахнутой крышкой, терпеливо поджидал меня, для того, чтобы отправиться в последний путь – до могилы, навечно, в землю… О, Боже!
Внезапно в воздухе слева зловеще разверзлась мрачная чёрная пропасть с багровыми отблесками и криками ужаса. И оттуда с грохотом кошмарным и сквернословя вывалился мерзкий Чёрт. Вы бы только видели его! Дикий страх овладел мною!
Зато сразу справа вспыхнул золотистый радостный свет, и в нём засиял Ангел. Дружелюбно улыбаясь, он подошёл ко мне и бережно взял светлую часть моей личности. Чёрт, с гадливой ухмылкой, отвратительно хрюкнув, когтем подцепил небрежно гнилой её остаток и поволок его. Напоследок молча глянув друг на друга, они исчезли: Ангел – в Рай, Чёрт – в Ад.
Таким образом моя противоречивая, распавшаяся личность оказалась одновременно и в Раю, и в Аду.
Вы думаете, так не бывает? Возможно… и это я вижу последний, свой гаснущий сон мертвеца.
Бежишь сломя голову в сторону пропасти, не видя перед собою ни цели, ни смысла, а споткнувшись, катишься по наклонной. Суетишься, торопишься слепо, – куда? Ох, приостановиться бы надо, отдышаться, оглядеться вокруг и подумать: что впереди?
Всемирно известный Хам, насыщая собою пространство, гордой поступью шествует по белу свету, и нет его хамству предела. Под восторженный рёв и аплодисменты он зажигает новые путеводные маяки. Призывно заманчиво блещут они, из жуткого мрака, обещая блаженство.