Иногда грубость – это не слабость. Это выбор.
– Хорошо, – сказал Нико и кивнул. Медленно. Как судья, готовый выслушать последнее слово. – Скажи прямо.
Он смотрел в упор, без единого мигания.
– Ты спал с ней? Просто ответь. Да – или нет.
– Расслабься, Нико.
Я выдержал паузу, позволив словам повиснуть в воздухе.
– Я с ней не спал.
Он закрыл глаза. Выдохнул – медленно, тяжело, словно выпускал не воздух, а тревогу. Плечи опустились. Ненадолго. Как перемирие, которому никто не верит.
– Какая она? – спросил он тихо. Почти неуверенно. Как будто всё ещё надеялся, что не услышу или что совру.
Иногда вопрос – это не попытка узнать. Это способ оттянуть неизбежное.
Я усмехнулся непроизвольно. Почти с уважением.
– Остроумная. С языком, который можно подавать как холодное оружие.
Пауза.
– И с глазами, в которых больше огня, чем во всей моей команде вместе взятой.
Я не хвалил её. Я признавал – она опасна и именно это мне нравилось.
Нико рассмеялся. Нервно.
Смех вырвался быстро, как рефлекс – не от радости, а от бессилия. Он тут же замолчал, будто сам услышал, насколько в нём мало смеха и слишком много – напряжения.
Это был не смех. Это был сбой.
– Ты уже знаешь её, Данте.
Он говорил спокойно, но в словах чувствовалась колючка.
– Ты просто не получил, вот и бесишься.
Это был не упрёк. Это был тест: на эго, на выдержку, на слабость.
Я посмотрел на него без эмоций. Просто – посмотрел. Жёстко. Холодно. Без игры.
Он сразу замолчал. Поднял обе руки в воздух – жестом: «Окей, понял». Не сдача. Но точно – отступление.
Иногда взгляд – это выстрел. Без звука.
– Ещё нет, – сказал я.
Он опустил руки медленно. Как будто сдал часть позиции – но не капитулировал.
– Прошу тебя. Даже не думай.
– А если она сама захочет?
– Если она сама…
– Тогда что, Нико? – Я говорил спокойно. Почти тихо. Но каждое слово било точно в цель.
Он вздохнул, от понимания, что за этим разговором начинается что-то, что уже не остановить.
– Тогда ты не должен говорить «нет». – Он смотрел на меня так, будто всё уже решил за неё. – Но она тебя не попросит. У неё уже был один мудак. Из-за него она здесь.
– Какой мудак? – спросил я, и голос прозвучал тише, чем я рассчитывал.
– Не знаю. Давид, вроде. – Нико пожал плечами, как будто хотел стереть из памяти даже имя. – Я подошёл, когда они уже заканчивали разговор.