Она смеялась, что-то сказала охране – и прошла, как будто знала, что ей аплодируют, даже если никто не хлопает.
А потом – Кейт.
Я не сразу понял, что это она. Она шла медленно, почти лениво, как будто каждое движение было частью ритуала. На ней было чёрное платье: закрытое спереди, строгое, без единого выреза. Почти монашеское.
Но спина… Спина была обнажена полностью. От шеи до линии поясницы – голая кожа, ровная, нежная, без защиты.
И я почувствовал, как моя спина напряглась до ломоты.
Она не искала взглядов.
Не нуждалась в них.
Она знала, что уже центр.
Чёрные волосы – распущенные, тяжёлые, как ночь. Синие глаза – холоднее льда в моём бокале.
Я отвернулся первым. Потому что в этот момент – я не был собой.
Я был мужчиной. Просто мужчиной, который увидел женщину, в которой ничего не разрешено, но всё возможно.
– Мы пойдём, – сказал Нико, обращаясь к девочкам. – С Данте обсудим кое-что с владельцами. Вы оставайтесь здесь. VIP-зона только для нас. Никто не подойдёт.
Я не смотрел на Кейт.
Это был мой протест. Молчаливый. Глупый.
Мы с Нико ушли через боковой проход, охрана закрыла за нами занавес. Нас ждали трое. Не мои люди, бывшие союзники Россини, у которых вдруг начались проблемы. Они больше не доверяли ему.
Но и мне – ещё не доверяли полностью.
– Данте, – сказал один из них, высокий, в костюме от Brioni, – ты всегда был человеком дела. Мы знаем, как ты держишь слово. А Россини… Он забирает больше, чем положено. Он вышел за рамки. Он нас поглощает. Мы хотим договориться. С тобой.
– Что именно вы предлагаете? – спросил я.
– Вложиться. Отойти. Но остаться живыми. А ты – получишь процент. И территории.
Я не ответил. Смотрел. Слушал. Оценивал. У них были проблемы. У меня – карта. Но был ещё один вопрос, который я не мог не задать:
– Почему сейчас?
– Потому что, – сказал другой, – если мы не решим это сегодня, завтра может быть поздно. А ты… Ты – последняя сила, которой мы доверяем.
Я молчал. В этой комнате я держал не голос – контроль.
Разговор длился почти сорок минут.
Схемы.
Имена.
Деньги.
Кровь.
Всё – по пунктам.
Я привык к этому ритму. Привык держать в голове всё: логистику, предательства, юристов, убийц.
И всё было в порядке.
Пока не открылся боковой занавес.
Нико, oн подошёл, наклонился:
– Кейт… У барной стойки.
– Что? – спросил я, не вставая.