Прошлой ночью ритуал охоты превратился в фарс. Жертва – юноша с волосами цвета грозовой тучи и наушниками, из которых доносился нечеловеческий грохот – был настолько погружен в свой внутренний мир (или внешний экран), что заметил Алариха лишь в последний момент. Он не испытал священного ужаса, лишь раздражение от прерванного трека. Взвизгнув нечто нечленораздельное, он выронил свой смартфон – светящийся прямоугольник, окошко в иную реальность – и унесся прочь, оставив графа одного в грязном переулке, с непроизнесенной тирадой о вечности на устах.
Унижение было почти физическим. Он подошел к брошенному гаджету с намерением раздавить его, смешать с грязью, уничтожить этот символ победившего безвкусия. Но экран внезапно вспыхнул особенно ярко, словно портал в ад глянца и позитива. Под оглушительно ритмичную, примитивную музыку на экране извивалась девица в кислотно-розовом, обтягивающем все, что можно и нельзя. Ее улыбка была неестественно белой, а голос – пронзительным и полным энтузиазма маньяка.
– …и помните, мои светлячки осознанности! – щебетала она. – Ваше тело – это храм вашей души! Не захламляйте его негативными вибрациями и токсичной пищей! Только смузи из органического кейла! Только позитивные аффирмации! Откройте свое сердце Вселенной, и она ответит вам изобилием!
Аларих застыл, как мумия фараона под взглядом археолога. Кейл? Вибрации? Светлячки осознанности? Он поднял смартфон. Экран обдал его волной чужой, агрессивной энергии. Девушка сделала сальто, не переставая улыбаться, и ее голос проник ему прямо в череп. Внизу экрана бежали хештеги, похожие на каббалистические знаки новой, бессмысленной религии: #СнежанаФитнес #Живи_Осознанно #Детокс_Сознания #Квантовый_Скачок_К_Счастью #Кейл_Спасет_Мир.
Граф Аларих фон Шварцвальд, видевший рождение и смерть цивилизаций, ощутил нечто совершенно иррациональное. Укол любопытства – злого, почти садистского. Интерес патологоанатома к новому, неизвестному вирусу. Что, если окунуться в это безумие? Что, если позволить этому кричащему, вульгарному миру обрушиться на него всей своей нелепостью?
Возможно, это и есть та самая встряска, тот самый импульс, способный расшевелить застоявшуюся кровь вечности? Сама мысль была кощунственной. И оттого – невыносимо притягательной.