Зато и редко пользовались люди этими словами. Знали, что если донесение окажется не важным, то доносителя возьмут в колодки; отведает он и плетей и ссылки.
В конторе горных дел занятия еще не кончились. Ярцов прошел к повытчику,[10] принимающему заявки на новые прииски, и степенно произнес:
– Объявляю в казну новое рудное место на реке Кушве – железная руда. Найдена через новокрещеного вогулича Чумпина. Вот образцы.
Попросил бумаги, написал рапорт о том же. Повытчик записал в книгу день и час объявления. Ярцов глубоко вздохнул.
– Значит, не были демидовские люди с такой рудой?
– Не были.
– Слава тебе, господи. Всё изрядно!
А про себя подумал: «Прямо как с плахи из-под топора ушел. Ай и сердит же советник!»
Его обступили горные офицеры. Рассматривали руду, восхищались ею, расспрашивали о подробностях. Ярцов чувствовал себя героем и привирал не скупясь:
– Показал мне вогулич куски. Я сразу вижу, какая руда. А со мной приказчик демидовский. Я ему виду не подал. Оставил его на Баранче, сам скорее сюда гнать. На демидовских заводах пронюхали, что я что-то знатное везу, задерживать меня стали. Да шалишь! Коней не дают, так я у них с конюшни самого первого коня взял. Погоня за мной, конечно, была, да не догнали. Это в Тагиле, а в Невьянске даже ночевать не остался: боялся, что выкрадут образцы. Взял шихтмейстеровых пару и вот примчался прямо сюда…
Вдруг все затихли, расступились: через контору проходил главный командир. Ярцов поклонился, преподнес свои образцы. Татищев пришел в такое же волнение, как давеча советник Хрущов. Он заставил шихтмейстера повторить рассказ. Слушал сидя, покачивая на ладони рудные куски, и одобрительно кивал головой:
– Целая гора? Что ж не съездил поглядеть?
– Ваше превосходительство! – Ярцов изобразил на лице легкий укор. – А ну как Демидовы раньше меня заявку бы сделали? Пэра как раз за их угодьями. Здесь, ничего-то не зная, и закрепили бы за ними.
– Прав! – сказал Татищев. – Кругом прав. Молодец! А позовите-ка этого, как его…
– Гезе, рутенгенгера? – догадался кто-то из офицеров.
– Не рутенгенгер, а ло-зо-хо-дец! – подчеркнул Татищев. – Опять саксонское речение, будто нельзя русского слова найти. Да и не лозоходец он теперь, а, по-вашему, берг-пробирер; по-моему – рудоиспытатель.
Гезе разыскали и привели очень скоро.