Толчков больше не было. Если их не будет ещё минут двадцать, можно возвращаться в классы. Толпа учеников, правда, сильно поредела, детки не упустили возможности сачкануть.
И тут я увидел Ильича. Он стоял на крыльце школы белый, как мел, и отчаянно махал мне руками. То, что он машет именно мне, я понял сразу, хотя Ильич не произнёс ни слова и смотрел в никуда – бессмысленно и дико.
Надо же так расстроиться из-за трубы, подумал я, и вразвалочку пошёл к нему. Ильич вцепился в мою руку так, будто он был утопающим, а я случайно проплывающим мимо бревном. Он попытался что-то сказать, но только беззвучно открыл и закрыл рот. Я опять удивился: надо же так расстроиться!
Он затянул меня в вестибюль первого этажа.
– Глеб, – Ильич впервые назвал меня правильно, и я понял, что дело плохо. – У нас труп.
Он сказал это шёпотом, но мне показалось, что последнее слово громыхнуло мне в ухо, и пустые коридоры подхватили его, понесли вверх, чтобы на каждом этаже прозвучало «труп, труп, труп…»
– У нас эвакуация, – сохраняя спокойствие, подсказал я Ильичу. – В школе никого нет.
Белыми губами Ильич прошептал «Есть!», и больно потянул меня за локоть в направлении тира. Я пошёл за ним с тем же чувством, с каким ночью полез в заснеженные кусты.
В двух шагах от приоткрытой двери тира лежал человек.
Он лежал не так, как должен лежать труп. Издалека было похоже, что он бил челобитную, да так и замер на коленях, уперевшись лбом в пол. Я отцепился от Ильича и одним прыжком оказался у широкой, склонённой спины. На парне был кожаный пиджак, в центре спины крутой прикид был испорчен рваной дыркой. Я глазам своим не поверил – такую дырку мог оставить только огнестрел. Крови было немного, не было почти крови, и это удивило меня даже больше, чем рваная дырка в спине.
– Скорую! – шёпотом прокричал я. – Скорую! Скорую! И милицию. Быстрей!
То, что парень стоял на коленях, давало маленькую, мизерную надежду на то, что он ещё жив.
Я узнал его. Ильич не узнал: у него плохая память на лица, на детали одежды, у него хорошая память только на суммы. Но я-то узнал – только один ученик в школе носил кожаный пиджак, только у одного парня такие широкие плечи, такие светлые волосы: длинные, зачёсанные назад.
У дверей тира, на коленях, умирал от выстрела в спину лучший ученик школы Игорь Грибанов – красавчик, с вечным вопросом в глазах «А какие ко мне претензии?»