– Быстрей! – я вскочил с колен, на которые опустился, чтобы попытаться заглянуть в лицо парню.
– Глеб, давай не будем милицию! Давай…
– Ты что, сдурел?! – не при людях я был с Ильичом на «ты».
– Того, давай его за ноги, и через чёрный ход на улицу, – продолжал бормотать Ильич, от страха у него повредились мозги. – Того, давай, чтобы к школе отношения не имело… Убийство, проверки, наизнанку вывернут, уволят, посадят, Глеб…
– Скорую! – заорал я и помчался на второй этаж.
– А почему тир открыт? – заорал в ответ Ильич.
Я не знал, почему тир открыт. Я его закрывал. После того, как Капа помыла в тире пол, я закрыл сложный замок и не поленился снова опечатать дверь бумажной лентой. Код навороченного замка знали только я, зам. директора по учебно-воспитательной работе Дора Гордеевна Доценко, и… Ритка Грачевская. Я не знаю, почему тир был открыт.
– Всё свалят на тебя, – уже тише сказал Ильич, догоняя меня. – Тир – это твоя идея! Оружие в школе!
– Пневматическое! Пластмассовыми шариками даже кошку не поранишь!
– Они все умеют стрелять! Все! И вот результат! – он коротким пальцем ткнул почему-то в потолок. – Слушай, – он опять умолял, – давай его за ноги и на улицу!
Я ускорился, Ильич с трудом и одышкой еле поспевал за мной.
– Это убийство! – отчаянно прокричал он мне в спину, будто я мог подумать, что это несчастный случай.
– Убийство в школе! Нас всех во все щели… всех с насиженных мест… твою мать, давай его за ноги и на улицу, Глеб! Это тебе нечего терять!
Очень даже мне есть что терять, подумал я, влетая в учительскую и хватая телефонную трубку. Не скрою, перед тем как ринуться звонить, у меня было большое желание захлопнуть дверь тира и налепить на неё бумажную ленту.
Я набрал 03.
– Огнестрел, – сказал я. – Школа номер двадцать, улица Обская.
– Совсем ошизели, – вздохнули на том конце провода и повесили трубку. Я так и не понял, приняли они вызов или нет, и набрал почему-то не 02, а инспекцию по делам несовершеннолетних.
– Грачевскую, – попросил я дежурную.
– Да по школам она, – раздражённо буркнула дежурная, – и вообще эвакуация.
– У нас труп, – брякнул я зачем-то. Видимо, подсознательно я до сих пор очень боялся уголовки, и предпочитал иметь дело с милыми и приветливыми женщинами из инспекции по делам несовершеннолетних.
– И что? – мне показалось, что она там зевнула.